С чем приехали социологи на конференцию RASA
В Чикаго, на ежегодной конференции Русскоязычной американской научной ассоциации (RASA) социологи, с недавних пор проживающие в США, выбрали для своих выступлений темы, которые сейчас едва ли можно публично обсуждать, находясь в России. Сергей Ерофеев (Rutgers University) представил для T-invariant краткий обзор самых любопытных выступлений.
Читайте также: «Нам придется жить и работать в мире, где идут две войны». Репортаж Дениса Чередова с конференции RASA в Чикаго
Анализ положения, в котором оказались простые россияне в ситуации войны, представила Наталья Форрат (University of Michigan) в сообщении «Парадоксы поддержки государства людьми, даже когда они понимают, что государство действует не в их интересах».
Наталья Форрат указала на базовые противоречия в отношении россиян «к начальству». Такое раздвоение не только является источником социальных расстройств, но и несет в себе потенциал для отделения себя (общества) от родителя (государства). Таким образом, по мысли Натальи, «российское государство — родитель, который бьет своего ребенка».
Отношение россиян к войне
Наталья Савельева (University of Wisconsin-Madison) представила, пожалуй, самый масштабный с начала войны проект с использованием качественных социологических методов с целью понять то, как россияне относятся к войне и как с ней пытаются примириться (часть 1, часть 2). Не претендуя на полную репрезентативность, результаты исследования вместе с тем раскрывают принципиальные стороны общественной реакции на войну, которую в целом можно охарактеризовать как отрицание. Не случайно формулировка темы ее сообщения отражала мнимые утверждения, распространяемые российской пропагандой, — «Так называемая массовая поддержка войны гражданами России и механизм отрицания».
Вот каковы основные модусы этого отрицания:
— Буквальное отрицание: «российская армия не убивает мирных украинцев»
— Интерпретативное отрицание: «это не настоящая война»
— Подразумевающее отрицание: «у нас не было выхода»
— Адаптивное отрицание: «я все равно ничего не могу с этим поделать»
С насаждением ощущения «окруженности» враждебным миром у людей вырабатывается ощущение некоего абстрактного «мы», «моей страны», которое, впрочем, совершенно не устраняет отчуждения от государства. Вынужденный же патриотизм при этом выступает как вероятное проявление «стокгольмского синдрома», то есть сочувствия заложников террористу, который их захватил.
«Мобилизованные и изолированные» решают слишком многое
Наибольшее количество вопросов пришлось на выступление Кирилла Титаева, в недавнем прошлом директора Института проблем правоприменения Европейского университета в Санкт-Петербурге. Титаев, теперь представляющий Yale University, показал специфику положения в иерархии российского государства силовиков, которых он определил как «мобилизованных и изолированных». Двойственность их положения дает объяснение феномену того, что в «стране мечтателей, стране ученых» люди с низкой квалификацией, осуществляющие репрессивные функции государства, оказываются на особом положении, одновременно привилегированном и изолированном.
И действительно, на основе большого массива данных становятся очевидными как этот факт, так и та отрезвляющая картина, что силовики вместе с членами их семей представляют собой 11% занятых в экономике России. Если же брать граждан, обладающих правом голоса и, соответственно, влияющих на поддержание государственной системы, то доля силовиков и членов их семей достигает 16,6%. Учитывая, что их участие в выборах 2023 года составило 45,65% от всей явки, можно не сомневаться, что данный сегмент общества является мощнейшим инструментом сохранения путинской системы. То есть его роль заключается не только в устрашении общества, но и в мобилизованности, особой вовлеченности силовиков в процедуры регулярного обновления легитимности властей, то есть их права править.
В ходе последовавшей дискуссии были пояснены не только особенности положения силовиков между обществом и государством, но и важные характеристики их адаптивности по отношению к проводимой сверху политике. Подчиненная, пассивная, адаптивная роль силовиков в настоящем времени, по мнению Кирилла Титаева, даёт некоторую надежду. Можно ожидать, что с началом демократических изменений множество рядовых исполнителей в силовой вертикали, кто сегодня ассоциируется с путинскими репрессиями, смогут выполнять стандартные полицейские функции в рамках прогрессивного современного государства.
Россия как «распустившийся лотос»
Михаил Соколов (University of Wisconsin-Madison) выступил с сообщением «Загадка слабости связей между экономическим слоем, политическими убеждениями и принадлежностью к образовательной/культурной среде в российском обществе».
Он отметил интересную специфику: различия между социальными группами в России оказываются отнюдь не такими, как в тех странах, где образование/культура четко коррелируют с доходами и престижем. В России легче обнаружить тех, кто в иных странах относился бы к высшему среднему классу, а здесь ассоциируется с «проклятием образованного русского».
Михаил Соколов поясняет, что стандартная классовая структура развитого общества похожа на цветок лотоса в бутоне, когда длина лепестка соотносится с длиной образовательной траектории, и при этом высота положения в бутоне и близость лепестков указывает на сходство в доходах и престиже. Российский же лотос — раскрытый: чем дальше от центра, где находится неквалифицированный труд, тем дальше представители разных сегментов и занятий оказываются друг от друга.
Но вопрос: а как же со связью положения в структуре российского лотоса и отношения к войне? Ответ — никак. Потому что еще один парадокс России состоит в том, что образование и доход, как правило, не связаны с политической позицией и, добавим к мысли Михаила Соколова, с отношением к государству. В этом отношении некой особенностью и целостностью обладает только электорат КПРФ и «пожилые тоталитаристы», а сторонники всех остальных партий почти не отличаются.
О мафии — научно
Моя тема на конференции называлась «Захват государства и культура группы: проблема сопротивления мафиозному государству».
Мафией в России можно и нужно называть специфическую культурную группу, выросшую из слияния силовиков как последней опоры государства, пребывавшей в 1990-е гг. в кризисе, и позднесоветской организованной преступности. Именно мафиозная культура обусловливает как природу путинской власти, так и сущность путинской войны (смотри мой материал: «Война и власть: чего нам ждать? Рекомендации социолога»)
На конференции была также представлена иерархия индивидуальных ценностей как мотиваций главы мафиозного государства, в первую очередь руководствующегося страхом возмездия со стороны главных врагов: общества, со стороны части которого он испытывал недопустимое унижение, а также недовольных элит (обратите внимание на вторую картинку). О природе реакций президента Путина на унижение и его управлении впечатлением я рассказывал в одном из своих интервью на раннем этапе войны.
Итоги социологической сессии
Эти краткие заметки по итогам круглого стола лишь частичное отражение того, что сегодня обсуждается в широких кругах российских социальных ученых, оказавшихся из-за войны в изгнании и вынужденных заново выстраивать свои профессиональные траектории.
Вместе с тем, как представляется по результатам социологической сессии конференции RASA, десятилетия постсоветского развития в социальных науках не прошли даром. Перед нами и новые данные, и новые связи с теорией, и в целом совершенно иное качество анализа общества и государства, которое должно быть востребовано при возвращении России на путь, с которого она столь трагически сошла.
Текст: Сергей Ерофеев
Сергей Ерофеев 15.11.2023