Z-пластичность  социальной ткани.
Что поняли ученые, изучая «новую реальность» в России

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ T-INVARIANT, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА T-INVARIANT. 18+

24 фев­ра­ля 2022 года — дата, кото­рая раз­де­ли­ла жиз­ни мил­ли­о­нов людей на до и после. Миллионы укра­ин­цев ста­ли бежен­ца­ми, сот­ни тысяч рос­си­ян были вынуж­де­ны уехать из стра­ны, тыся­чи людей ста­ли поли­ти­че­ски­ми узни­ка­ми. Школы и уни­вер­си­те­ты под­верг­лись втор­же­нию Z-идео­ло­гии. Это поро­ди­ло новую рос­сий­скую реаль­ность, осмыс­лить кото­рую пыта­лись более 75 социо­ло­гов, исто­ри­ков, демо­гра­фов и эко­но­ми­стов, участ­во­вав­ших в кон­фе­рен­ции лабо­ра­то­рии «Академические мосты».

Классификация беглецов

Как по про­ше­ствии двух лет в сего­дняш­них усло­ви­ях про­дол­жа­ют рабо­тать иссле­до­ва­те­ли в раз­ных науч­ных дис­ци­пли­нах, вклю­чая как тех, кто уехал, так и тех, кто оста­ет­ся в России? Как уда­ет­ся сохра­нять свою науч­ную спе­ци­а­ли­за­цию и реа­ли­зо­вы­вать свои науч­ные инте­ре­сы в усло­ви­ях эми­гра­ции для одних и изо­ля­ции для дру­гих? На эти вопро­сы попро­бо­ва­ли отве­тить участ­ни­ки круг­ло­го сто­ла «Российские пре­по­да­ва­те­ли и уче­ные по обе сто­ро­ны гра­ниц после 22.02.24».

Чтобы понять, что ста­ло с эми­гри­ро­вав­ши­ми уче­ны­ми, Николай Петров, при­гла­шен­ный иссле­до­ва­тель в Stiftung Wissenschaft und Politik, поде­лил­ся с собрав­ши­ми­ся резуль­та­та­ми иссле­до­ва­ния, в рам­ках кото­ро­го было опро­ше­но око­ло 50 респон­ден­тов, живу­щих в Германии (поло­ви­на выбор­ки), Великобритании, США, Балканских странах.

Самыми успеш­ны­ми рело­кан­та­ми ока­за­лись моло­дые уче­ные (аспи­ран­ты, моло­дые кандидаты):

— Они хоро­шо зна­ют не толь­ко ино­стран­ные язы­ки, но и ино­стран­ную мето­до­ло­гию, лег­ко встра­и­ва­ют­ся в инсти­ту­ции, — пояс­ня­ет Николай Петров. — Они моло­ды, еще не отя­го­ще­ны семьей, а зна­чит, их не бес­по­ко­ят быто­вые про­бле­мы. Они встро­е­ны в гло­баль­ный мир и лег­ко перепрофилируются.

Вторая кате­го­рия — «моло­дые бег­ле­цы», моло­дежь, кото­рая уеха­ла, убе­гая или от моби­ли­за­ции, или от вой­ны. У них не было под­го­тов­лен­но­го места, где они смог­ли бы учить­ся в аспи­ран­ту­ре или рабо­тать. Зачастую эта груп­па сроч­но выез­жа­ла в любые без­ви­зо­вые стра­ны, отку­да они уже иска­ли себе место. У пред­ста­ви­те­лей этой груп­пы, как пра­ви­ло, нет дол­го­сроч­но­го кон­трак­та. Они пере­би­ва­ют­ся с одно­го крат­ко­сроч­но­го гран­та на дру­гой, порой меняя не толь­ко горо­да и уни­вер­си­те­ты, но и страны.

Третья кате­го­рия — «име­ни­тые про­фес­со­ра», уче­ные с име­нем, с нара­бо­тан­ны­ми свя­зя­ми, на пике карье­ры. Им часто помо­га­ют зару­беж­ные кол­ле­ги. Но это помощь на пол­го­да-год, без пер­спек­тив про­дле­ния кон­трак­та. При этом у них семья, а зна­чит, более ост­ро сто­ят быто­вые про­бле­мы. Из-за нара­бо­тан­но­го капи­та­ла им уже труд­но менять спе­ци­а­ли­за­цию, но и най­ти место по спе­ци­а­ли­за­ции тоже трудно.

Четвертая — «бег­ле­цы в воз­расте». Это обыч­но поли­ти­че­ски актив­ные иссле­до­ва­те­ли, ака­де­ми­ки, кото­рые столк­ну­лись с адми­ни­стра­тив­ным дав­ле­ни­ем. Они зача­стую вынуж­де­ны бежать без под­го­тов­лен­ной зара­нее поч­вы. У них есть свя­зи и имя. Но обыч­но у них пло­хо полу­ча­ет­ся вклю­чить­ся в рабо­ту запад­ных уни­вер­си­те­тов или НКО.

Пятая — это пере­ехав­шие вме­сте сотруд­ни­ки одной коман­ды (Карнеги центр, Сахаровская груп­па и т.д.). Большой плюс тако­го пере­ез­да — уже име­ю­щий­ся костяк коман­ды. Но най­ти новые финан­сы для рабо­ты всей коман­ды сложнее.

Шестая кате­го­рия — «запад­ни­ки», люди, кото­рые уже дав­но рабо­та­ли в запад­ных вузах на корот­ких или сред­не­сроч­ных кон­трак­тах. С одной сто­ро­ны, им про­ще: у них уже был опыт рабо­ты и жиз­ни за гра­ни­цей. С дру­гой — рань­ше у них не сто­ял вопрос врас­та­ния в запад­ную ака­де­ми­че­скую жизнь.

Представители всех групп счи­та­ют, что они силь­но выиг­ра­ли в мораль­ном плане, сме­нив стра­ну. В про­фес­си­о­наль­ном плане счи­та­ют себя выиг­рав­ши­ми боль­шая часть групп, кро­ме «бег­ле­цов в воз­расте» и уехав­ших команд. В соци­аль­ном плане не счи­та­ют себя поте­ряв­ши­ми толь­ко «запад­ни­ки». Остальным кажет­ся, что они поте­ря­ли, и поте­ря­ли силь­но. В финан­со­вом плане про­иг­ра­ли все груп­пы: никто не чув­ству­ет себя финан­со­во более ста­биль­ным и обеспеченным.

Николай Петров обра­тил вни­ма­ние, что поте­ри одно­го чело­ве­ка и поте­ри нау­ки в целом часто не сов­па­да­ют. Переезд спе­ци­а­ли­стов часто при­во­дит или к тому, что чело­век меня­ет сфе­ру дея­тель­но­сти пол­но­стью, или вынуж­ден сме­нить темы. От таких дей­ствий, по мне­нию Петрова, каж­дый кон­крет­ный спе­ци­а­лист, воз­мож­но, выиг­ры­ва­ет, но теря­ет нау­ка в целом. Причем не толь­ко рос­сий­ская, кото­рая лиша­ет­ся спе­ци­а­ли­стов, но и запад­ная — пото­му что лиша­ет­ся ана­ли­ти­че­ских ресур­сов в России, кото­рые помо­га­ли каче­ствен­но соби­рать и ана­ли­зи­ро­вать информацию.

Без границ и без аффилиации

Продолжил тему науч­ной эми­гра­ции из России Александр Абашкин, ассо­ци­и­ро­ван­ный иссле­до­ва­тель в Центре Дэвиса, Гарвардский уни­вер­си­тет, коор­ди­на­тор ассо­ци­а­ции Scholars Without Borders. Он рас­ска­зал собрав­шим­ся о про­ек­те «Ученые без гра­ниц». Проект появил­ся бук­валь­но через три меся­ца после нача­ла вой­ны. И изна­чаль­но он стре­мил­ся помочь выехать и най­ти рабо­ту уче­ным из Украины, России и Белоруссии. Особое вни­ма­ние авто­ры про­ек­та уде­ли­ли воз­мож­но­му пере­ез­ду в стра­ны пост­со­вет­ско­го про­стран­ства: Среднюю Азию и Кавказ, адап­та­ция к кото­рым гораз­до мягче.

Работа по это­му направ­ле­нию почти сра­зу выяви­ла несколь­ко важ­ных про­блем. Например, зар­пла­ты, кото­рые гото­вы были пред­ла­гать вузы, были недо­ста­точ­ны для при­ез­жа­ю­щих. Это были сред­ние зар­пла­ты про­фес­сор­ско­го соста­ва соот­вет­ству­ю­ще­го вуза, но из-за рез­ко­го повы­ше­ния цен на арен­ду жилья рело­кан­там этой сум­мы ката­стро­фи­че­ски не хва­та­ло. Кроме того, авто­ры про­ек­та даже при­мер­но не мог­ли оце­нить коли­че­ство уче­ных, нуж­да­ю­щих­ся в их помо­щи. Чтобы луч­ше понять ситу­а­цию на местах, авто­ры опро­си­ли око­ло трех тысяч уче­ных (рас­про­стра­нить анке­ту помо­га­ли такие извест­ные бло­ге­ры, как Екатерина Шульман и Сергей Медведев).

По дан­ным это­го опро­са 72% уехав­ших — это спе­ци­а­ли­сты 25-45 лет, 22% — 45-60 лет, на поко­ле­ние стар­ше 60 лет при­хо­дит­ся все­го 4%. 60% уче­ных, участ­ву­ю­щих в опро­се, рабо­та­ют в обла­сти гума­ни­тар­ных и соци­аль­ных наук (soft science), 40% опро­шен­ных — в точ­ных нау­ках (hard science). Больше тыся­чи респон­ден­тов име­ли на момент опро­са сте­пень кан­ди­дат наук, 168 — док­тор­скую сте­пень, 165 — PhD, мно­гие писа­ли, что они на момент отъ­ез­да учи­лись в аспи­ран­ту­ре, но не успе­ли защи­тить­ся. Среди респон­ден­тов ока­за­лось мно­го быв­ших пре­по­да­ва­те­лей ВШЭ, МГУ, СПбГУ. А зна­чит, мож­но гово­рить об отъ­ез­де ака­де­ми­че­ской элиты.

Помочь уче­ным мож­но не толь­ко предо­став­ляя вакан­сию. Сейчас в рам­ках про­ек­та орга­ни­зу­ет­ся мно­же­ство встреч по акту­аль­ным для рело­кан­тов вопро­сам. Например, семи­на­ры по напи­са­нию ста­тей для зару­беж­ных науч­ных жур­на­лов, в том чис­ле и от редак­то­ров таких жур­на­лов, сове­ты и под­держ­ка при напи­са­нии резю­ме и поис­ку акту­аль­ных вакан­сий, кур­сы повы­ше­ния уров­ня англий­ско­го язы­ка. Еще одна про­бле­ма, с кото­рой помо­га­ет про­ект «Ученые без гра­ниц», — про­бле­ма отсут­ствия аффи­ли­а­ции у уехав­ших уче­ных. У про­ек­та есть дого­во­рен­ность с целым рядом вузов, кото­рые гото­вы предо­ста­вить свою аффи­ли­а­цию (но без предо­став­ле­ния зар­пла­ты и реаль­но­го трудоустройства).

— Мы не иссле­до­ва­тель­ский про­ект, — под­чер­ки­ва­ет Александр Абашкин. — Но мы регу­ляр­но про­во­дим опро­сы в нашем теле­грам-кана­ле, что поз­во­ля­ет нам луч­ше оце­ни­вать ситуацию.

Согласно недав­ним опро­сам 47% респон­ден­тов про­дол­жа­ют рабо­тать по спе­ци­аль­но­сти, а 31% при­шлось оста­вить науч­ную рабо­ту, 13% сов­ме­ща­ют рабо­ту по спе­ци­аль­но­сти с еще какой-то, 9% — рабо­та­ют в смеж­ной обла­сти нау­ки. Интересно, что 38% уехав­ших про­дол­жа­ют обще­ние с остав­ши­ми­ся кол­ле­га­ми толь­ко в лич­ной пере­пис­ке (этот про­цент сов­па­да­ет с отве­та­ми уче­ных, нахо­дя­щих­ся в России). Для 24% обще­ние пре­рва­лось (в России счи­та­ют, что обще­ние с уехав­ши­ми кол­ле­га­ми пре­рва­лось лишь у 14%), 15% под­дер­жи­ва­ют свя­зи, но остав­ши­е­ся кол­ле­ги скры­ва­ют это от руко­вод­ства (сре­ди респон­ден­тов в России такой ответ выбра­ли 28%). 23% под­дер­жи­ва­ют отно­ше­ния офи­ци­аль­но, с ведо­ма руко­вод­ства (в России ответ — 20%).

«Мне стыдно, что я представитель этой страны»

Тому, как видят ситу­а­цию уче­ные внут­ри России, был посвя­щен доклад Анны Кулешовой, руко­во­ди­те­ля Social Foresight Group, соос­но­ва­те­ля ассо­ци­а­ции Социальные иссле­до­ва­те­ли без гра­ниц, пред­се­да­те­ля Совета по эти­ке науч­ных публикаций.

Как ока­за­лось, зна­чи­мая часть ее респон­ден­тов не отме­ти­ла ради­каль­ных изме­не­ний в рабо­те: на них не ока­зы­ва­ют пря­мо­го дав­ле­ния, науч­ная рабо­та по мно­гим темам по-преж­не­му воз­мож­на, есть доста­точ­ное финан­си­ро­ва­ние, к неэтич­ным поступ­кам впря­мую не при­нуж­да­ют. При этом было отме­че­но уси­ле­ние само­цен­зу­ры и доб­ро­воль­ный отказ от тем, кото­рые потен­ци­аль­но могут нести в себе рис­ки (анти­во­ен­ные настро­е­ния, ЛГБТ и пр.). Но и здесь уче­ные нахо­дят воз­мож­ность про­дол­жить свои иссле­до­ва­ния, напри­мер, заме­нив «ген­дер­ные иссле­до­ва­ния» на «муж­ские и жен­ские иссле­до­ва­ния» и т.п.

Перемены силь­нее ощу­ща­ют­ся в круп­ных сто­лич­ных вузах, чем в реги­о­наль­ных, там чаще наблю­да­ют­ся уволь­не­ния, непро­дле­ние кон­трак­тов и пр. Однако мне­ния опро­шен­ных уче­ных рас­хо­дят­ся в оцен­ке состо­я­ния ака­де­ми­че­ско­го сооб­ще­ства: часть счи­та­ет, что оно раз­ру­ше­но, уро­вень систем­но­го дове­рия рез­ко сни­зил­ся и у каж­до­го выста­и­ва­ет­ся свой мик­ро­мир. Другие же, напро­тив, гово­ри­ли, что чув­ству­ют в кол­ле­гах еди­но­мыш­лен­ни­ков, кото­рые тоже про­тив вой­ны и тоже при­ня­ли реше­ние остать­ся в стране. Один из респон­ден­тов, выбрав­ший остать­ся в России и про­дол­жить пре­по­да­вать гума­ни­тар­ные дис­ци­пли­ны, подчеркивает:

— Есть слой людей, кото­рые оста­лись здесь, кото­рые не ходят с лозун­га­ми по ули­цам по понят­ным при­чи­нам (с лозун­гом дале­ко не уйдешь). Но эти люди ока­зы­ва­ют опре­де­лен­ное вли­я­ние на свою ауди­то­рию. И это важ­но. И даже если ауди­то­рия идет за таки­ми людь­ми в кре­ма­то­рий, то дохо­дят они людь­ми, а не оско­ти­нив­ши­ми­ся тварями!

Доступность науч­ной инфор­ма­ции у участ­ни­ков опро­са пока не вызы­ва­ет острой тре­во­ги. Для досту­па к науч­ным ста­тьям они поль­зу­ют­ся Google Scholar, ResearchGate и т.д. В край­нем слу­чае помо­га­ют лич­ные свя­зи и пись­ма зару­беж­ным кол­ле­гам или сооте­че­ствен­ни­кам, уехав­шим за рубеж, с прось­бой поде­лить­ся послед­ней статьей.

О том, что свя­зи с зару­беж­ны­ми кол­ле­га­ми на инди­ви­ду­аль­ном уровне сохра­ни­лись, гово­ри­ли мно­гие, акцен­ти­руя, что часто зару­беж­ные кол­ле­ги хоро­шо раз­ли­ча­ют пози­ции рек­то­ров, под­пи­сав­ших пись­мо в под­держ­ку СВО, и мне­ния кон­крет­ных уче­ных. Многие пред­ста­ви­те­ли рос­сий­ской ака­де­ми­че­ской сре­ды про­дол­жа­ют ездить на зару­беж­ные кон­фе­рен­ции (неред­ко в ста­ту­се неза­ви­си­мо­го иссле­до­ва­те­ля, если не хотят заяв­лять рос­сий­ский вуз как место рабо­ты). Также попу­ляр­ным направ­ле­ни­ем меж­ду­на­род­но­го сотруд­ни­че­ства ста­ли пост­со­вет­ские и ази­ат­ские стра­ны (но в ряде слу­ча­ев респон­ден­ты обра­ща­ли вни­ма­ние на ими­та­ци­он­ный харак­тер подоб­но­го сотруд­ни­че­ства). Некоторые пре­кра­ти­ли ездить на евро­пей­ские кон­фе­рен­ции, моти­ви­руя это тем, что им стыдно:

—Мне стыд­но, что я пред­ста­ви­тель этой стра­ны, я не хочу ловить на себе осуж­да­ю­щие взгля­ды, пусть их не будет мно­го, но они будут, — при­во­дит Анна сло­ва одно­го из респондентов.

Отдельный вопрос — как пуб­ли­ко­вать и цити­ро­вать ста­тьи уче­ных-ино­аген­тов. Нередко выска­зы­ва­лось опа­се­ние, что такую пуб­ли­ка­цию могут в ско­ром вре­мен рас­це­нить как вли­я­ние ино­аген­та или как пособ­ни­че­ство ино­аген­ту, что нега­тив­ным обра­зом ска­жет­ся на судь­бе журнала/​научного кол­лек­ти­ва. Беспокоит респон­ден­тов и непред­ска­зу­е­мость это­го ста­ту­са: сего­дня ты пишешь ста­тью с кол­ле­гой, зав­тра он или она напи­са­ли что-то в фб, соав­то­ра объ­яви­ли ино­аген­том, а потом вышла сов­мест­ная ста­тья в печат­ном виде. Как (и надо ли?) от тако­го стра­хо­вать­ся? При этом мно­гие наде­ют­ся, что их самих от ста­ту­са ино­аген­та может защи­тить вос­пи­тан­ное еще в совет­ские вре­ме­на уме­ние гово­рить эзо­по­вым языком.

Чаще же все­го про­бле­мы с пуб­ли­ка­ци­я­ми, по мне­нию опро­шен­ных, воз­ни­ка­ют со сто­ро­ны запад­ных вузов, кото­рые не раз­ре­ша­ют уехав­шим уче­ным пуб­ли­ко­вать­ся в рос­сий­ских науч­ных жур­на­лах под новы­ми аффи­ли­а­ци­я­ми или брать кол­лег с рос­сий­ской аффи­ли­а­ци­ей в соавторы.

Борис Кнорре, рос­сий­ский рели­гио­вед, кан­ди­дат фило­соф­ских наук, доцент НИУ ВШЭ и Высшей шко­лы евро­пей­ских куль­тур РГГУ, счи­та­ет, что ситу­а­ция в рос­сий­ских науч­ных инсти­ту­тах и вузах серьез­нее, чем может пока­зать­ся из выступ­ле­ния Анны. Например, в отче­тах по РАНовским гран­там могут не зачесть пуб­ли­ка­ции в изда­ни­ях «недру­же­ствен­ных стран». Кроме того, Борис сам столк­нул­ся с табу на опре­де­лен­ную точ­ку зре­ния, в част­но­сти, на кри­ти­ку рус­ской пра­во­слав­ной церк­ви. Критический взгляд на цер­ковь не при­вет­ство­вал­ся еще до 2022: гран­ты не под­дер­жи­ва­лись, рабо­ты не учитывались:

— Может за это и не нака­зы­ва­ют, но такие про­ек­ты и не финан­си­ру­ют­ся, а зна­чит, не вклю­ча­ют­ся в ака­де­ми­че­скую дея­тель­ность, — заме­тил Борис.

Подводя ито­ги круг­ло­го сто­ла, его моде­ра­тор Андрей Яковлев, один из осно­ва­те­лей ВШЭ, науч­ный сотруд­ник Hanse-Wissenschaftskolleg, отме­тил, что ситу­а­ция в гума­ни­тар­ных и соци­аль­ных нау­ках отли­ча­ет­ся от есте­ствен­ных наук. Кроме того, учё­ный в России до сих пор силь­но зави­сит от пози­ции руко­вод­ства кон­крет­но­го инсти­ту­та или вуза. По его наблю­де­ни­ям, если руко­вод­ство не стре­мит­ся к карьер­но­му росту, а стре­мит­ся сохра­нить высо­кий уро­вень науч­ной про­дук­ции, оно закры­ва­ет гла­за на актив­ные кон­так­ты с зару­беж­ны­ми кол­ле­га­ми. В таких инсти­ту­тах с пони­ма­ни­ем отно­сят­ся к отпус­ку за свой счет и поезд­кам на кон­фе­рен­ции за рубеж.

Курс новый — основы старые

То, как изме­ни­лось обра­зо­ва­ние за послед­ние два года, обсуж­да­лось на круг­лом сто­ле «История и совре­мен­ность в новом обра­зо­ва­тель­ном пространстве».

Мария Третьякова, стар­ший пре­по­да­ва­тель, канд.ист.наук, рас­ска­за­ла о том, как пре­по­да­ют новый для рос­сий­ских вузов курс «Основы рос­сий­ской госу­дар­ствен­но­сти». Она поде­ли­лась сво­и­ми наблю­де­ни­я­ми, чем отчи­ты­ва­лись пре­по­да­ва­те­ли на раз­лич­ных меро­при­я­ти­ях по обме­ну опы­та пре­по­да­ва­ния это­го курса.

По дан­ным ВЦИОМа, кото­рый изу­чал отно­ше­ние к ново­му пред­ме­ту сре­ди граж­дан России, 68% опро­шен­ных счи­та­ют этот курс важ­ным. Правда, как заме­ти­ла Мария, ско­рее все­го, часть опро­шен­ных с кур­сом не зна­ко­ма. Наиболее скеп­ти­че­ское отно­ше­ние к кур­су, соглас­но это­му опро­су, у сту­ден­тов 18-24 лет (лишь 5% счи­та­ет курс важ­ным) 

Исследователь обра­ща­ет вни­ма­ние на дико­вин­ные (для рос­сий­ских вузов) мето­ды, реко­мен­ду­е­мые в соот­вет­ству­ю­щей мето­дич­ке: интел­лек­ту­аль­ные игры, пер­фор­ман­сы, иммер­сив­ные пред­став­ле­ния, спек­так­ли, кон­кур­сы и т.д. То есть созда­те­ли кур­са ста­ра­лись мак­си­маль­но вовлечь сту­ден­тов, уйти от тра­ди­ци­он­ной схе­мы лек­ция-семи­нар. Как пре­по­да­ва­те­ли реа­ли­зо­ва­ли реко­мен­да­ции ини­ци­а­то­ров созда­ния кур­са, Мария судит по несколь­ким десят­кам отче­тов как отдель­ных вузов, так и общих кон­фе­рен­ций. Среди опро­бо­ван­ных мето­дов видео и аудио­ма­те­ри­а­лы, сов­мест­ный про­смотр совет­ских филь­мов, похо­ды в музеи и др.

— Самый глав­ный вывод, кото­рый мож­но сде­лать, — вузы актив­но стре­мят­ся отчи­тать­ся о попа­да­нии в тренд, — рас­ска­зы­ва­ет Третьякова. — Возникает ощу­ще­ние, что ради этой цели и зате­ва­ют­ся тема­ти­че­ские конференции. 

Открытым оста­ет­ся вопрос, что на самом деле про­ис­хо­дит в аудиториях. 

Но, по мое­му мне­нию, пре­по­да­ва­те­ли, кото­рые настро­е­ны на карьер­ный рост либо настро­ен­ные пат­ри­о­ти­че­ски, актив­но вопло­ща­ют про­грам­му в жизнь. Так что, как это часто быва­ет с любы­ми кур­са­ми, очень мно­го зави­сит от кон­крет­но­го преподавателя.

«Нас снова кинули!»

О том, как исто­рия ста­но­вит­ся сред­ством оправ­да­ния насто­я­ще­го, в сво­ем докла­де рас­ска­зал Константин Пахалюк, канд.полит.наук, аффи­ли­ро­ван­ный науч­ный сотруд­ник про­грам­мы иссле­до­ва­ния пост­со­вет­ских кон­флик­тов (PSCRP) в Центре стра­те­ги­че­ских иссле­до­ва­ний Бегин-Садат. По его мне­нию, исто­рия ста­ла одним из цен­ност­ных язы­ков рос­сий­ской вла­сти еще с сере­ди­ны 2000-х. И одна из при­чин исполь­зо­ва­ния это­го язы­ка — его понят­ность и доступ­ность. При этом гово­рить на этом язы­ке мож­но о чем угод­но. С нача­лом СВО ситу­а­ция изме­ни­лась, вла­сти России пере­шли от диа­ло­га к моно­ло­гу, в кото­ром, по мне­нию Пахалюка, наблю­да­ет­ся про­цесс отчуж­де­ния от реальности.

В новых учеб­ни­ках Константин видит несколь­ко важ­ных прин­ци­пов, на кото­рых они постро­е­ны. Во-пер­вых, Россия — все­гда госу­дар­ство. История России — это исто­рия госу­дар­ства, исто­рия госу­дар­ствен­ных орга­нов. Константин обра­ща­ет вни­ма­ние, что, когда Путин гово­рит про Украину, ее он госу­дар­ством не назы­ва­ет, это — «тер­ри­то­рия». Единый учеб­ник исто­рии, вто­ря пре­зи­ден­ту, про собы­тия Гражданской вой­ны или рево­лю­ции, кото­рые про­ис­хо­дят не на тер­ри­то­рии совре­мен­ной России, пишет, что они про­ис­хо­дят «на наци­о­наль­ных окра­и­нах». Получается, в 1919 г. Польша — наци­о­наль­ная окра­и­на России!

— В исто­рии госу­дар­ства были пра­ви­те­ли, были тер­ри­то­рии и был народ, но ника­ко­го обще­ства в новых учеб­ни­ках нет! Внегосударственное и неза­ви­си­мое исклю­че­но из исто­рии. В учеб­ни­ке Мединского толь­ко одна иллю­стра­ция про нау­ку — чер­теж Циолковского. Нет фото­гра­фий из жиз­ни обще­ства. Зато есть 11 раз­ных порт­ре­тов Сталина, 8 — Ленина, пла­ка­ты, кар­ти­ны соц­ре­а­лиз­ма, парад­ные фото геро­ев раз­лич­ных войн — вот такой визу­аль­ный образ эпохи.

Во-вто­рых, рос­сий­ская власть все­гда пра­ва. Как при­мер уче­ный при­во­дит опи­са­ние в учеб­ни­ке ста­лин­ско­го пери­о­да 1930-х годов: инду­стри­а­ли­за­ция, кол­лек­ти­ви­за­ция, раз­ви­тие сель­ско­го хозяй­ства. Репрессиям посвя­щен малень­кий пара­граф: к сожа­ле­нию, такое было, издерж­ки быст­ро­го роста. А завер­ша­ет­ся пара­граф сло­ва­ми: «Даже те, кто был репрес­си­ро­ван, вно­си­ли вклад в раз­ви­тие стра­ны, кото­рый ей помог побе­дить в Великой оте­че­ствен­ной войне». Пахалюк ука­зы­ва­ет на парал­ле­ли в рито­ри­ке учеб­ни­ка в отно­ше­нии ста­лин­ско­го вре­ме­ни и пози­ции вла­сти по отно­ше­нию к совре­мен­ным рос­си­я­нам: «Вы може­те ниче­го не делать. Вы — пат­ри­о­ты уже пото­му, что не уехали!»

Третья сквоз­ная линия в исто­ри­че­ском учеб­ни­ке, отме­чен­ная доклад­чи­ком, — жут­кая оби­да на всех.

— В Первой миро­вой Россия мно­го, мно­го побеж­да­ла, а союз­ни­ки устро­и­ли интер­вен­цию, что при­ве­ло к Гражданской войне, — пере­ска­зы­ва­ет учеб­ник Константин. — Про запад­ную кон­цес­сию 20-х тоже ниче­го тол­ком не пояс­ня­ет­ся. Написано лишь, что юнкерс не выпол­нял свои обя­за­тель­ства. (В 1923 году немец­кая ком­па­ния Junkers полу­чи­ла на 30 лет в кон­цес­сию завод «Руссо-Балт» в Филях, обя­зав­шись нала­дить выпуск 300 само­ле­тов в год. За три года ком­па­ния созда­ла все­го око­ло 100 само­ле­тов Ю-20 и Ю-21, непри­год­ных для бое­во­го при­ме­не­ния. Концессия была лик­ви­ди­ро­ва­на, но остав­лен­ные чер­те­жи поз­во­ли­ли СССР нала­дить выпуск сво­их само­ле­тов — прим.ред.) Нас сно­ва кину­ли! И так прак­ти­че­ски вся история.

Не менее пред­взя­то в учеб­ни­ке про­пи­сан раз­дел Польши перед Второй миро­вой вой­ной. В изда­нии она появ­ля­ет­ся толь­ко в 20-е годы, про кото­рые напи­са­но, что Польша аннек­си­ро­ва­ла запад­ную Украину и запад­ную Беларусь. Через несколь­ко пара­гра­фов чита­те­ли узна­ют, что Сталин вер­нул эти территории.

— Однако Львов нико­гда не был частью Российской импе­рии, — отме­ча­ет доклад­чик. — Как же мы его «вер­ну­ли»?

А самые тра­ги­че­ские и нели­це­при­ят­ные стра­ни­цы совет­ской исто­рии, такие, как репрес­сии или рас­ку­ла­чи­ва­ние, в учеб­ни­ке огра­ни­че­ны ску­пы­ми фак­та­ми или полу­ми­фо­ло­ги­за­ци­ей. Многое из это­го вер­но и для вузов­ских учеб­ни­ков по «Основам рос­сий­ской госу­дар­ствен­но­сти». В одном из них, напри­мер, про Екатеринбург ска­за­но, что это город с бога­той исто­ри­ей: коп­тя­ков­ская куль­ту­ра, Аркаим, Ермак и Кыштымская ката­стро­фа. Казалось бы, это никак не свя­зан­ные исто­ри­че­ские собы­тия, но при такой пода­че все они, по мне­нию Константина, вос­при­ни­ма­ют­ся полу­ми­фо­ло­ги­че­ски, оди­на­ко­во дале­ки­ми от школь­ни­ка или сту­ден­та.

Не видит уче­ный боль­шо­го плю­са и в, каза­лось бы, при­зы­ва­ю­щих к раз­мыш­ле­ни­ям вопро­сах «Что вы дума­е­те о…». В учеб­ни­ке нет ни одно­го фак­та, кото­рый бы побу­дил к аль­тер­на­тив­но­му мнению.

«Мы не субъектны!»

Сергей Чернышов, канд.ист.наук, неза­ви­си­мый иссле­до­ва­тель, созда­тель и быв­ший дирек­тор Новоколледжа начал свой доклад с фило­соф­ско­го вопро­са «Формирует ли шко­ла обще­ство (и тогда она субъ­ект­на) или обще­ство фор­ми­ру­ет шко­лу (и тогда у нас к шко­ле вопро­сов быть не может)?»

Учителя, кото­рые пре­по­да­ют «Разговоры о важ­ном» и выстра­и­ва­ют детей бук­вой Z, по опы­ту Сергея, объ­яс­ня­ют себе свое пове­де­ние про­сто: мы люди малень­кие, от нас ниче­го не зави­сит, мы несубъ­ект­ны и нахо­дим­ся под гне­том. Но при этом, как отме­ча­ет доклад­чик, где имен­но начи­на­ет­ся систе­ма гне­та, ему никто рас­ска­зать не смог. Зам.директора давит или сам «под гне­том»? А дирек­тор? Сергей напом­нил, что на мемо­ри­а­ле Дахау на пяти язы­ках напи­са­на цита­та Теодора Адорно «Невозможность повто­ре­ния Аушвица долж­на быть глав­ным тре­бо­ва­ни­ем для вся­ко­го обра­зо­ва­ния». Сергей при­знал­ся, что имен­но поэто­му два года назад он ждал от шко­лы субъектности.

— Тогда мне каза­лось, что вся наша шко­ла постро­е­на на ими­та­ции, очко­вти­ра­тель­стве, что из кисе­ля кулак не сло­жить, — гово­рит он. — Оценить мас­штаб эво­лю­ции, кото­рый про­шла рос­сий­ская шко­ла, мож­но по кон­крет­ным при­ме­рам. Когда в апре­ле 2022 года том­ские жур­на­ли­сты выяс­ни­ли, что по шко­лам рас­про­стра­ня­ет­ся еди­ная мето­дич­ка «Разговоров о важ­ном», это была феде­раль­ная сен­са­ция, а депар­та­мент обра­зо­ва­ния Томской обла­сти вынуж­ден был оправ­ды­вать­ся. Это было как-то стыд­ли­во и нелов­ко. Сейчас это­го никто не сты­дить­ся, рек­то­ры веду­щих вузов под­пи­са­ли все нуж­ные пись­ма в нача­ле мар­та — ни у кого даже глаз не дергается!

У доклад­чи­ка сло­жи­лось впе­чат­ле­ние, что у рос­сий­ской систе­мы обра­зо­ва­ния вооб­ще нет ника­ко­го стерж­ня, что она гото­ва бук­валь­но на все.

— Если зав­тра ска­зать учи­те­лям, что детей надо зака­лы­вать вила­ми, един­ствен­ный вопрос, кото­рый у них воз­ник­нет: «Вилы с собой при­но­сить или выда­дут?» — гово­рит Чернышов. 

— Почему они это дела­ют? Вероятно, ради карье­ры. В Новосибирской обла­сти непри­мет­ный учи­тель съез­дил в Донбасс и стал дирек­то­ром круп­но­го кол­ле­джа. А нынеш­ний министр обра­зо­ва­ния Мария Жафярова, назна­чен­ная в 2023 году, рань­ше была кура­то­ром реги­о­на на Донбасе, «под­шеф­но­го» Новосибирской обла­сти, сама мно­го раз езди­ла на окку­пи­ро­ван­ные тер­ри­то­рии и орга­ни­зо­вы­ва­ла ста­жи­ров­ки учи­те­лей из «ДНР» в Новосибирске.

Как еще одну воз­мож­ную при­чи­ну доклад­чик допус­ка­ет ресен­ти­мент: учи­те­ля нако­нец-то почув­ство­ва­ли себя нуж­ны­ми госу­дар­ству. По всем опро­сам (офи­ци­аль­ным и неофи­ци­аль­ным) учи­те­ля в России — носи­те­ли доволь­но тра­ди­ци­о­на­лист­ской патер­на­лист­ской идео­ло­гии, в кото­рой если не кон­крет­но тема вой­ны, то идея акти­ви­за­ции вос­пи­та­тель­ной рабо­ты и про­па­ган­да «тра­ди­ци­он­ных цен­но­стей» — без­услов­ное бла­го. Но окон­ча­тель­но­го отве­та на это «поче­му» у доклад­чи­ка нет.

О вли­я­нии СВО на сту­ден­тов и школь­ни­ков за два года вой­ны Чернышов нашел толь­ко одно иссле­до­ва­ние. Доктор социо­ло­ги­че­ских наук Владимир Смирнов с коман­дой опро­си­ли 1400 чело­век из 15 уни­вер­си­те­тов России. Большинству опро­шен­ных сту­ден­тов была без­раз­лич­на тема СВО. Второй вывод в иссле­до­ва­нии — сни­же­ние дове­рия к госу­дар­ству. И тре­тий вывод — СВО при­ве­ла к рез­кой поля­ри­за­ции моло­де­жи, сту­ден­ты или рез­ко за, или рез­ко про­тив. Сам Сергей из иссле­до­ва­ния сде­лал вывод, что про­па­ган­да СВО в вузах не повли­я­ла на миро­воз­зре­ние сту­ден­че­ской моло­де­жи напря­мую (и в этом она - очко­вти­ра­тель­ство), но совер­шен­но точ­но сра­бо­та­ла, посколь­ку сту­ден­ты ста­ли об этом думать и поля­ри­зи­ро­вать­ся на этом фоне.

О том, что ждет рос­сий­ские шко­лы после окон­ча­ния вой­ны, мож­но судить по исто­рии после­во­ен­ной Германии. Там шко­ла, как отме­ча­ет Сергей, тоже не ста­ла драй­ве­ром изме­не­ний: пери­од нацист­ской дик­та­ту­ры либо замал­чи­вал­ся, либо пода­вал­ся, как дав­но про­шед­шее про­шлое, кото­рое школь­ни­ков напря­мую не каса­ет­ся. Только в 1973 году по ини­ци­а­ти­ве феде­раль­но­го канц­ле­ра ФРГ была нача­та рабо­та с исто­ри­че­ской памя­тью. Причем нача­та изда­ле­ка. Первой темой для кон­кур­са исто­ри­че­ских про­ек­тов школь­ни­ков была выбра­на рево­лю­ция 1848 года, затем ноябрь­ская рево­лю­ция 1918. И толь­ко в 1980 году немец­ким школь­ни­кам была пред­ло­же­на тема «Повседневная жизнь во вре­мя нацист­ско­го режи­ма до Второй миро­вой вой­ны». Этот при­мер зада­ет вре­мен­ные рам­ки лик­ви­да­ции послед­ствий втор­же­ния Z-идео­ло­гии в обра­зо­ва­тель­ное про­стран­ство России.

«Зиговать лучше всего с дивана»

Евгений Насыров, заме­сти­тель глав­но­го редак­то­ра T-invariant, рас­ска­зал о трех при­ме­рах z-дви­же­ния в уни­вер­си­те­тах. Студенческое z-дви­же­ние в МГУ соби­ра­ет день­ги на аму­ни­цию, дро­ны, тех­ни­че­ское сна­ря­же­ние для груп­пы «ПТСР Team». Участники дви­же­ния дово­дят куп­лен­ные маши­ны «до ума» и отво­зят на линию фрон­та. Во гла­ве орга­ни­за­ции сто­ят брат и сест­ра Андрей и Мария Трутневы, дети зам­пре­да пра­ви­тель­ства РФ Юрия Трутнева, и, по мне­нию Евгения, уни­вер­си­тет в дан­ном слу­чае не столь­ко ини­ци­и­ру­ет дви­же­ние, сколь­ко не меша­ет активистам.

Гораздо актив­нее участ­ву­ет в жиз­ни сту­ден­че­ско­го z-дви­же­ния «Белый ворон» НИУ ВШЭ. Как офи­ци­аль­ная сту­ден­че­ская орга­ни­за­ция «Белый ворон» участ­ву­ет в гран­то­вых кон­кур­сах, семи­на­рах, поезд­ках и пр.

Еще одной харак­тер­ной ини­ци­а­ти­вой ста­ла попыт­ка создать z-орга­ни­за­цию «Русский дом РУДН» Дмитрием Сидоровым, чле­ном семьи высо­ко­по­став­лен­ных дипло­ма­тов и теле­ком-эли­ты. Но пока она ничем не закон­чи­лась. Устав бороть­ся с род­ным вузом, Дмитрий при­со­еди­нил­ся к дви­же­нию «Белый ворон» и воз­глав­ля­ет там внеш­ние связи.

— Изучая эти кей­сы и све­де­ния из дру­гих вузов, мы при­шли к выво­ду, что изме­рить реаль­ный уро­вень под­держ­ки сту­ден­та­ми z-идео­ло­гии слож­но, — при­зна­ет­ся Евгений. 

— На веб-стра­ни­цах боль­шин­ства уни­вер­си­те­тов нет ника­ких мате­ри­а­лов на тему вой­ны или под­держ­ки фрон­та. Раз в месяц они выму­чи­ва­ют из себя клас­си­че­скую три­а­ду «сети-све­чи-пись­ма», чем и отчи­ты­ва­ют­ся. Самые уме­лые, напри­мер, Тольяттинский госу­ни­вер­си­тет или уже упо­мя­ну­тый МГУ, краф­тят ста­рые авто­мо­би­ли, пре­вра­щая их в «бро­не­бу­хан­ки». Уверен, сре­ди сту­ден­тов есть те, кто видит в таких акци­ях воз­мож­ность быст­ро­го карьер­но­го роста. Но пред­по­ла­гаю, что боль­шин­ство сту­ден­тов вос­при­ни­ма­ют СВО как что-то, не име­ю­щее отно­ше­ния к их жизни.

Дмитрий Дубровский (CISRUS), ком­мен­ти­руя выступ­ле­ние Евгения Насырова, обра­тил вни­ма­ние, что свои рус­ские дома есть у мно­гих университетов.

— Они, разу­ме­ет­ся, наци­о­на­ли­сты, кон­сер­ва­то­ры, пра­во­слав­ные, у них своя бур­ная пат­ри­о­ти­че­ская повест­ка с вос­ста­нов­ле­ни­ем имен насто­я­щих геро­ев России, но там, насколь­ко я вижу, ниче­го нет про теку­щую вой­ну, — заме­ча­ет Дмитрий. — Получается, есть какая-то, пусть и не очень бур­ная, пат­ри­о­ти­че­ская жизнь, но при этом это не z-патриотизм.

В июле 2023 Юрий Трутнев высту­пил с ини­ци­а­ти­вой создать в каж­дом уни­вер­си­те­те пат­ри­о­ти­че­ское дви­же­ние под угро­зой уволь­не­ния про­рек­то­ров по вос­пи­та­тель­ной рабо­те. На взгляд Евгения Насырова, это ско­рее сви­де­тель­ству­ет о пас­сив­но­сти вузов и отсут­ствии инте­ре­са к z-дви­же­ни­ям. Но в даль­ней­шем, как счи­та­ет Евгений, рос­сий­скую выс­шую шко­лу ждет уве­ли­че­ние вклю­чен­но­сти сту­ден­тов в z-дви­же­ние. Подросло новое поко­ле­ние, кото­рое Евгений назы­ва­ет «поко­ле­ни­ем Шамана». Их фор­ми­ро­ва­ние при­шлось на «лютые годы про­па­ган­ды». Чтобы они ста­ли z-пат­ри­о­та­ми, госу­дар­ству, по мне­нию Насырова, доста­точ­но выпол­нить несколь­ко усло­вий. Не объ­яв­лять моби­ли­за­ции («зиго­вать луч­ше все­го с дива­на»), при­вле­кать как мож­но более широ­кие мас­сы (к рабо­те на окку­пи­ро­ван­ных тер­ри­то­ри­ях, к уча­стию в раз­лич­ных кон­фе­рен­ци­ях, напри­мер, в этом году в Мариуполе будет Международная кон­фе­рен­ция по обще­ствен­ным и соци­аль­ным нау­кам) и исполь­зо­вать есте­ствен­ный инте­рес моло­де­жи к новым тех­но­ло­ги­ям (актив­но поощ­ряя появ­ле­ние круж­ков управ­ле­ния дро­на­ми, мож­но лег­ко полу­чить необ­хо­ди­мое чис­ло опе­ра­то­ров дро­нов, кото­рых при необ­хо­ди­мо­сти будет лег­ко при­звать в армию).

Вот поче­му, по мне­нию Насырова, важ­но пытать­ся зара­нее отве­тить на вопрос, какой может стать Россия при поко­ле­нии, кото­рое нико­гда не жило без Путина.

Завершая кон­фе­рен­цию, Александр Кукалев, сотруд­ник Берлинского инсти­ту­та систем­ной био­ло­гии, член коман­ды лабо­ра­то­рии «Академические мосты», отме­тил, что, изу­чая новую соци­аль­ную реаль­ность России, важ­но пом­нить, что ее нель­зя счи­тать нор­мой, нель­зя к ней при­вы­кать. И ака­де­ми­че­ская рефлек­сия — это один из самых надеж­ных спо­со­бов ее трез­вой оценки.

Текст: Юлия Черная 

Юлия Черная  22.04.2024

образование, пропаганда, РАН, релокация, университеты