В проекте «Создатели» T-invariant совместно с RASA (Russian-American Science Association) при поддержке Richard Lounsbery Foundation продолжает публикацию серии биографических очерков о выходцах из Российской империи, внесших значительный вклад в мировую науку и технологии. Очерк посвящен арахнологу и биологу Александру Петрункевичу. Он родился в Плисках, в Черниговской губернии, но большую часть жизни работал в Университете Йеля. Особенно он прославился исследованием паукообразных.
Александр Иванович Петрункевич (Courtesy, Yale University Office of Public Information)
«Весь наш уезд представлял частицу того захолустья, которое тянулось во все концы России и не делало исключения для самой матери городов русских, пребывавшей в великом запустении». Эти строки Александр Иванович Петрункевич напишет в 1934 году, уже после революции, став известным ученым. Однако эмигрантом он стал задолго до того, как большевики пришли к власти (впрочем, к новой власти симпатий он тоже не питал).
Либерализм в крови
Отцом будущего биолога был Иван Ильич Петрункевич — классический, можно сказать, эталонный российский либерал конца XIX века. Он был земским деятелем от Черниговской губернии, ратовал за развитие местного самоуправления и введение конституции. «Борьба между государством и крайними политическими течениями вступает в новую фазу и обещает принять характер столь беспощадный, что под угрозой окажется уже не только утративший всякий смысл старый режим, неспособный хотя бы понять происходящие в мире перемены, но и самая наша родина, в течение двух веков неуклонно сближавшаяся с западноевропейской культурой и цивилизацией», — писал он.
Петрункевич-старший стремился к объединению умеренных политических сил. Его страшил радикализм народовольцев, которые не гнушались политическими убийствами во имя высоких идеалов свободы (и в итоге совершили удачное покушение на самого Александра II). Иван Ильич пытался говорить и с народовольцами, убеждая их оставить террор. Впрочем, его примиренческие инициативы не дали результата — как и предложения к властям.
Лидеры «Союза освобождения»: И. И. Петрункевич, В. И. Вернадский и Д. И. Шаховской
Будучи членом земского собрания с правом решающего голоса (гласным), однажды на заседании он произнес речь о необходимости конституционного строя. В ней он осудил террористов, но резко раскритиковал и царские власти. Время для таких речей оказалось неудачным: в 1878 году либеральные реформы уже забуксовали, а власти переключились на борьбу с радикалами. За свое выступление Петрункевича на шесть лет сослали в Пермскую губернию под надзор полиции.
Бунт против репрессий и эмиграция
Александр Иванович Петрункевич родился 12 декабря 1875 в родовом поместье Плиски Березнянского уезда, Черниговской губернии. Саша рос разносторонним мальчиком: собирал коллекции насекомых (позднее это станет главным увлечением его жизни), разбирал и собирал различные приборы и двигатели, изучал устройство паровозов и других механизмов (его приятелем был сын Бромлея, основателя одной из крупнейших машиностроительных компаний в Российской империи).
В 1894 году Александр поступил в Московский университет и быстро стал делать успехи в науке. Он опубликовал несколько статей об эмбриологии жуков семейства Листоедов, физиологии пищеварения тараканов и других. В свободное время он писал стихи под псевдонимом Александр Ян-Рубан, переводил стихи на английский.
После окончания университета перспективный молодой ученый стал ассистентом для подготовки к профессорскому званию под началом зоолога Александра Тихомирова. Тот занимался шелковичными червями и слыл ретроградом: в молодости был последователем идей Дарвина, а в зрелые годы отошел от них и не упускал случая саркастически подшутить над «модными» эволюционными теориями.
В феврале-марте 1899 года Российскую империю охватили студенческие волнения. Протесты начались с Петербургского университета: к 80-летию университета администрация вывесила крайне вызывающее послание ректора, в котором тот угрожал учащимся арестами и высылкой из столицы за действия, порочащие честь альма матери.
Из искры быстро разгорелось пламя: торжественную речь ректора по случаю юбилея освистали, а вслед за этим толпу празднующих студентов разогнала полиция, опасавшаяся стихийных бунтов. На следующий день озлобленные таким обращением учащиеся объявили забастовку. Ректор в ответ вызвал в университет полицию, чем только усугубил ситуацию: возмущение охватило еще большую часть студентов, а также часть либерально настроенных преподавателей.
Вскоре о забастовке узнали и в других университетах. В Москву прибыл эмиссар от петербургских студенческих активистов с предложением поддержать их. В анатомическом театре состоялась небольшая организационная сходка, о которой стало известно одиозной «охранке», ведавшей политическим сыском. Сочувствующий студентам ректор Дмитрий Зернов отказался передать полиции список участников сходки.
Манифестация студентов 18 октября 1905 года
Вскоре Зернов был смещен, а его место занял лояльный властям Тихомиров. Тот немедленно приступил к репрессиям: трех студентов исключили, трех посадили в карцер на три дня, четверым объявили выговор. Попытка вручить ректору петицию с просьбой отменить это решение также провалилась: сходку разогнала полиция, последовали новые отчисления.
Петрункевич, возмущенный такими действиями, написал ректору письмо, в котором осуждал его негуманное поведение и призывал услышать голоса протестующих. После такого выступления карьера ученого оказалась под угрозой. Вскоре в знак протеста Александр Иванович покинул университет и Россию, обосновавшись в немецком Фрайбурге.
Питательная почва для гения
Во Фрайбургском университете — одном из старейших в Германии — когда-то учились вольнодумец и противник католической церкви Эразм Роттердамский, его сподвижник Бальтазар Гумбайер и другие интеллектуалы. Кроме того, там была сильная биологическая школа: одним из профессоров в то время был Август Вейсман. Его теория об отсутствии передачи приобретенных признаков легла в основу генетики, наряду с идеями Георга Менделя и американского биолога Ханса Моргана. Позднее советские лысенковцы громили «вейсманизм» как реакционное учение.
«Мое первое знакомство с теориями Вейсмана было вызвано яростными нападками на них Тимирязева, — вспоминал Петрункевич. — Под влиянием этих нападок я начал читать все, что касалось теорий эпигенеза и эволюции, в надежде сформировать свое собственное представление о ценности теорий Вейсмана и возражений, выдвинутых против них многочисленными видными оппонентами, включая такие имена, как Оскар Гертвиг и Гербер Спенсер. Постепенно я проникся восхищением перед логикой и ясностью конструктивного ума Вейсмана, искренностью его стремления найти правильные ответы на волнующие его вопросы».
Петрункевич нашел в Вейсмане не только учителя, но и друга. Теплые отношения между двумя учеными из разных поколений (их разделяло больше 40 лет) продолжались до конца жизни Вейсмана. По предложению профессора Петрункевич стал заниматься цитологией и эмбриологией медоносных пчел. Он доказал, что часть пчел (трутни) рождаются из неоплодотворенных яиц, то есть путем партеногенеза. В процессе он усовершенствовал метод окрашивания цитологических препаратов, используя краситель на основе фенола. «Красителем Петрункевича» стали пользоваться во многих лабораториях мира, поскольку он сохранял ткани препаратов мягкими в течение долгого времени.
Успехи Петрункевича быстро достигли родины. «Как я слышал, за границей говорили про трех ассистентов Вейсмана, что один из них поет, другой танцует, а третий работает. Этим третьим был Петрункевич», — вспоминал студент Московского университета Ефимов. Меньше чем через год Александр Иванович подготовил диссертацию, которую защитил в 1901 году, а позже занял позицию нештатного преподавателя (приват-доцента).
Получить полноценную профессорскую должность в Германии было трудно. Но вскоре судьба Петрункевича снова совершила зигзаг: он познакомился с американкой Вандой Харшторн. Вскоре она стала его женой, и супруги переехали в Нью-Джерси, на родину Ванды. Поначалу найти подходящую академическую позицию не удавалось, и Петрункевич на собственные деньги обустроил маленькую лабораторию, где продолжал исследования.
Параллельно он работал куратором в Музее естественной истории. Изучая коллекции музея, он подготовил и издал 790-страничный «Каталог пауков Северной, Центральной и Южной Америки со всеми прилегающими островами, Гренландией, Бермудами, Вест-Индией, Огненной Землей, Галапагосами и др.». Позже он начал преподавать в Йельском университете, получив там должность профессора в 1917 году.
За эволюцию и против революции
Петрункевич был членом Американского энтомологического общества и неоднократно выступал на его заседаниях с докладами о морфологии, физиологии и систематике паукообразных. Его привлекала систематизация таксономических групп паукообразных, но не столько ради создания удобных классификаций, сколько для поиска закономерностей эволюционного развития разных групп организмов. «Систематика — это зеркало эволюции», — говорил он.
Революцию в России Петрункевич встретил со смесью надежды и скептицизма. Будучи либералом, как и его отец, он не доверял радикальным методам политической борьбы. 1 мая 1917 года он присутствовал на заседании Нью-Йоркского экономического клуба вместе с политиком Элиу Рутом — членом комиссии, посланной США для установления дипотношений с Временным правительством. Петрункевич предупредил Рута, что позиции новой власти в России непрочны, и она может легко рухнуть. Рут, однако, к словам ученого не прислушался.
После захвата власти большевиками Петрункевич раскритиковал заключение Троцким сепаратного мира. В статье для Washington Post он заявил, что Троцкий был подкуплен Германией, и такие действия ведут к расколу в стране и гражданской войне. Позднее он стал активно помогать эмигрантам, бежавшим из России: основал Федерацию русских организаций в США, был ректором Русского института в Нью-Йорке, который оказывал помощь в обучении русских беженцев.
Петрункевич «не был односторонним гением» (слова из его биографии, опубликованной Йельским университетом после его смерти). Он выпустил сборник стихов «Песни о любви и печали», первый перевод на русский поэмы Байрона «Манфред», переводил английскую поэзию на русский и русскую на английский, а к столетнему юбилею со дня смерти Пушкина опубликовал прозаические переводы нескольких его стихотворений.
Александр Петрункевич с пауком из своей коллекции
Петрункевич, которого в Йельском кампусе называли Питом, слыл человеком радушным и немного чудаковатым — в хорошем смысле. В своем жилище он держал обширную коллекцию пауков; иногда там находилось более 180 «великолепных» — так он их называл — живых тарантулов. Какое-то время в центре комнаты стоял шкаф, где хранилась основная часть уникальной коллекции ископаемых паукообразных Британского музея, предоставленная ему взаймы.
В этой захламленной, немного жуткой лаборатории в течение многих лет Петрункевич проводил еженедельные чаепития. Эти встречи были известны сначала как «Питовы чаепития», а после его выхода на пенсию в 1944 году — как «Почетные Питовы чаепития». На них приходили преподаватели, студенты и иногородние гости, чтобы поговорить на самые разные темы и попить крепкий русский чай, приготовленный Петрункевичем на бунзеновской горелке.
Скончался Петрункевич в 1964 году в возрасте 88 лет. В его честь были названы несколько видов насекомых: пресноводный флоридский клещ Hydrozetes petrunkevitchi, обитающий на водных растениях; мексиканский паук-сенокосец Ruaxphilos petrunkevitchou, мимрекоморфный (похожий на муравья) паук Micaria petrunkevitchi и южноамериканская креветка Peisos petrunkevitchi.
Автор очерка Антон СОЛДАТОВ
Источники:
Некролог Александра Петрункевича в газете New York Times
Petrunkevitch A.I. August Weismann: Personal Reminiscences. Journal of the History of Medicine and Allied Sciences. Vol. 18, No. 1 (January, 1963).
Petrunkevitch A.I. Separate peace means civil war in Russia. Washington post. 1917. Nov 9. P. 3.
Фандо Р.А. Александр Иванович Петрункевич –русский американец / Р.А.Фандо // История науки и техники. ‒ 2020. ‒ No 3. ‒ С. 40–47.
Петрункевич, И. И. Из записок общественного деятеля : Воспоминания / Воспоминания. // Архив русской революции, изданный И. В. Гессеном М. : Терра , 1991. – 11. [Т.] 21-22. – 1993.
Естественное отделение императорского Московского университета в 90-е годы XIX века : сборник воспоминаний. – М. : РУСАЙНС, 2017.
Петрункевич И.И. Из записок общественного деятеля. Воспоминания. Прага: [Б.и.], 1934. – 472 c.
Василий Никитин: Свидетельские показания в деле о русской эмиграции // Диаспора: Новые материалы. – Т. 1. Париж; СПб.: Athenaeum-Феникс, 2001. – С. 587—591.
Антон Солдатов 18.09.2023