«Если реформирование российской науки начнется через десять лет, то возвращаться будет некому»

Тоталитаризм и война раз­вер­ну­ли век­тор российской нау­ки на 180°: сейчас она дви­жет­ся в направ­ле­нии, про­ти­во­по­лож­ном тому, кото­рым шла 34 пост­пе­ре­стро­еч­ных года. Когда появит­ся потреб­ность вер­нуть нау­ку в её есте­ствен­ное рус­ло, у любой поли­ти­че­ской силы, кото­рая попы­та­ет­ся это сде­лать, дол­жен быть план действий. Ниже мы изла­га­ем сум­му идей, кото­ры­ми могут вос­поль­зо­вать­ся те, кто будет отве­чать за науч­ную поли­ти­ку и раз­ра­бот­ку кон­крет­ных про­грамм. Мы исхо­дим из того, что суще­ству­ют базо­вые прин­ци­пы раз­ви­тия совре­мен­ной нау­ки, к соблю­де­нию кото­рых нуж­но будет вернуться.

Ни один про­ект реформ нау­ки в России не может быть успеш­но реа­ли­зо­ван, если не будет сфор­му­ли­ро­ван ответ на вопрос, какая нау­ка нуж­на стране в буду­щем. Опыт науч­ных реформ в пост­со­вет­ской России пока­зал, что отсут­ствие это базо­во­го пони­ма­ния при­во­дит к деваль­ва­ции любо­го поло­жи­тель­но­го эффек­та изменений.

Ярким при­ме­ром может послу­жить исто­рия раз­ви­тия гума­ни­тар­ных и обще­ствен­ных дис­ци­плин с 1990-х до 2020-х.

В 1990-е формирующейся поли­ти­че­ской и эко­но­ми­че­ской систе­ме пост­со­вет­ской России нуж­ны были пере­до­вые иссле­до­ва­те­ли в обла­сти эко­но­ми­ки, социо­ло­гии, фило­со­фии, поли­то­ло­гии, исто­рии, куль­ту­ро­ло­гии, фило­ло­гии. В совет­ский пери­од эти нау­ки тра­ди­ци­он­но обслу­жи­ва­ли власть или нахо­ди­лись под силь­ным вли­я­ни­ем идео­ло­ги­че­ских догм, кото­рые не поз­во­ля­ли им раз­ви­вать­ся в соот­вет­ствии с миро­вы­ми тен­ден­ци­я­ми. Потребность в новых кад­рах при­ве­ла к необ­хо­ди­мо­сти созда­вать новые учеб­ные и науч­ные цен­тры или пре­об­ра­зо­вать ста­рые так, что­бы в них появи­лись новые ака­де­ми­че­ские про­грам­мы: появи­лись МВШСЭН, ВШЭ, РЭШ, ЕУСПб и др., рабо­чие места для совре­мен­ных про­фес­си­о­наль­ных иссле­до­ва­те­лей и систе­ма их воспроизводства.

В 2000-е и 2010-е годы, когда эко­но­ми­ка России «вста­ла» на ресурс­ные, а потом ресурс­но-адми­ни­стра­тив­ные рель­сы, эти спе­ци­а­ли­сты помо­га­ли дер­жать стра­ну на пла­ву — инте­гри­ро­вать её в раз­лич­ные гло­баль­ные про­цес­сы, под­дер­жи­вать финан­со­вые инсти­ту­ты и раз­ви­вать новые инду­стрии. Однако начи­ная с тре­тье­го сро­ка Владимира Путина, т. е. с 2012 г. окон­ча­тель­ная сме­на поли­ти­че­ско­го кур­са раз­ве­ла раз­ви­тие этих дис­ци­плин и вли­я­ние их на эко­но­ми­че­скую и обще­ствен­ную жизнь в стране. Это при­ве­ло к фак­ти­че­ско­му уни­что­же­нию точек роста в этих обла­стях — закры­тию или пере­про­фи­ли­ро­ва­нию целых науч­ных под­раз­де­ле­ний, мар­ки­ров­ке неко­то­рых из них ино­стран­ны­ми аген­та­ми или неже­ла­тель­ны­ми орга­ни­за­ци­я­ми, раз­ры­ву с зару­беж­ны­ми партнёрами, «утеч­ке моз­гов». Война пол­но­стью изме­ни­ла ланд­шафт обще­ствен­ных и гума­ни­тар­ных дис­ци­плин в России. За год после пол­но­мас­штаб­но­го втор­же­ния Россию поки­ну­ли тыся­чи веду­щих эко­но­ми­стов, сла­ви­стов, исто­ри­ков, социо­ло­гов, поли­то­ло­гов. Закрылись факуль­те­ты Liberal Arts в РАНХиГС и СПбГУ, был рас­фор­ми­ро­ван ИГИТИ им. Полетаева НИУ ВШЭ. Бард-кол­ле­джу был при­сво­ен ста­тус неже­ла­тель­ной организации.

Сменился руко­во­дя­щий состав веду­щих гума­ни­тар­ных факуль­те­тов и вузов страны.

Таким обра­зом, в тече­ние трид­ца­ти лет мы были сви­де­те­ля­ми того, как сна­ча­ла моло­дой пост­со­вет­ской России пере­до­вые гума­ни­тар­ные и обще­ствен­ные нау­ки были очень нуж­ны, потом они ста­ли нуж­ны ей лишь в определённых сфе­рах для реше­ния определённых задач, а потом пере­ста­ли быть нуж­ны вовсе.

Иначе обсто­я­ло дело с точ­ны­ми и есте­ствен­но-науч­ны­ми обла­стя­ми, реша­ю­щи­ми фун­да­мен­таль­ные, при­клад­ные и прак­ти­ко­ори­ен­ти­ро­ван­ные зада­чи. В 1990-е ни власть, ни эко­но­ми­ка в них не нуж­да­лась. Каждая область иска­ла пути выжи­ва­ния по сво­е­му усмот­ре­нию, в пер­вые десять пост­со­вет­ских лет мате­ма­ти­ки, физи­ки, хими­ки, био­ло­ги мас­со­во поки­да­ли Россию. За пять лет после перестройки, с 1989-го по 1994-й, коли­че­ство сотруд­ни­ков, заня­тых иссле­до­ва­ни­я­ми и раз­ра­бот­ка­ми, сокра­ти­лась на 1 млн 110 тыс. спе­ци­а­ли­стов, из них иссле­до­ва­те­лей и тех­ни­че­ских работ­ни­ков — 748 тыс. чело­век. Отраслевая нау­ка ока­за­лась прак­ти­че­ски раз­ру­шен­ной. Руководство стра­ны по боль­шей части ори­ен­ти­ро­ва­лось на импорт высо­ких тех­но­ло­гий, не забо­тясь не толь­ко о раз­ви­тии фун­да­мен­таль­ных наук, но даже об их сохранении.

В 2000-е на фоне роста бюд­же­та бла­го­да­ря серьёзным неф­тя­ным дохо­дам у вла­сти появи­лось пони­ма­ние, что уро­вень раз­ви­тия нау­ки явля­ет­ся одним из инди­ка­то­ров ими­джа циви­ли­зо­ван­ной стра­ны. В 2005 — 2007 гг. науч­ная поли­ти­ка госу­дар­ства начи­на­ет ори­ен­ти­ро­вать­ся на меж­ду­на­род­ные пока­за­те­ли и инди­ка­то­ры науч­ной эффек­тив­но­сти и успеш­но­сти, появ­ля­ют­ся про­грам­мы науч­но-тех­но­ло­ги­че­ско­го раз­ви­тия опре­де­лен­ных обла­стей (напри­мер, нано­тех­но­ло­ги­че­ская ини­ци­а­ти­ва или про­грам­мы инте­гра­ции зару­беж­ных учёных в российскую ака­де­ми­че­скую систе­му; вспом­ним про­грам­му мега­гран­тов). В 2010-е российское руко­вод­ство заяв­ля­ет о потреб­но­сти в иссле­до­ва­ни­ях и раз­ра­бот­ках, свя­зан­ных с ВПК.

После 2014 г. внеш­ний и внут­рен­ний курс рез­ко меня­ет­ся, теперь в сфе­ре науч­но- тех­но­ло­ги­че­ской поли­ти­ки гос­под­ству­ет рито­ри­ка импор­то­за­ме­ще­ния тех­но­ло­гий. Именно в эти годы во вла­сти, чер­па­ю­щей основ­ные «инно­ва­ци­он­ные идеи» из ста­лин­ско­го адми­ни­стра­тив­но­го опы­та, уко­ре­ня­ет­ся идея воз­мож­но­сти иметь силь­ную наци­о­наль­ную нау­ку отдель­но от миро­вой. При этом власть всё вре­мя ори­ен­ти­ро­ва­лась на успеш­ный совет­ский опыт раз­ви­тия ядер­ной и атом­ной физи­ки, забы­вая о про­ва­ле в обла­сти био­ло­гии, гене­ти­ки, кибер­не­ти­ки. Это иска­жен­ное пред­став­ле­ние о реаль­ном состо­я­нии совет­ской нау­ки при­ве­ло к тому, что раз­рыв меж­ду­на­род­ных науч­ных свя­зей с Европой и США был вос­при­нят российской вла­стью без трез­во­го пони­ма­ния послед­ствий. Правительство при­зва­ло учёных раз­вер­нуть­ся на Восток и начать актив­нее сотруд­ни­чать с Индией, Китаем и Ираном.

Современная струк­ту­ра эко­но­ми­ки России не поз­во­ля­ет эффек­тив­но исполь­зо­вать потен­ци­ал, накоп­лен­ный российской нау­кой за 24 года путин­ско­го прав­ле­ния. Вмешательство сило­вых струк­тур и лиде­ров мили­та­рист­ской идео­ло­гии в ака­де­ми­че­ские про­цес­сы и в опе­ра­тив­ное управ­ле­ние нау­кой, поиск «шпи­о­нов» сре­ди российских учёных, сотруд­ни­ча­ю­щих с зару­беж­ны­ми кол­ле­га­ми, при­ве­ли к отсут­ствию дол­го­сроч­ных пер­спек­тив, на кото­рых стро­ит­ся насто­я­щее раз­ви­тие науки.

Таким обра­зом, неиз­беж­ная рефор­ма нау­ки, кото­рую пред­сто­ит про­ве­сти тем, кто придёт к вла­сти в новой России, в первую оче­редь будет зави­сеть от того, на какой поли­ти­че­ской и эко­но­ми­че­ской осно­ве будет стро­ить­ся страна.

Но есть ряд шагов, кото­рые нуж­но будет сде­лать в любом слу­чае — пойдёт ли новая Россия по пути пре­зи­дент­ской или пар­ла­мент­ской рес­пуб­ли­ки, пре­вра­тит­ся в насто­я­щую феде­ра­цию или распадётся на несколь­ко частей, вне зави­си­мо­сти от того, как будет фор­ми­ро­вать­ся бюд­жет и от чего он будет в боль­шей сте­пе­ни зави­сеть. Развитие нау­ки неиз­беж­но, ибо науч­но-тех­но­ло­ги­че­ская отрасль — один из самых необ­хо­ди­мых инстру­мен­тов раз­ви­тия любой успеш­ной эко­но­ми­ки в совре­мен­ном мире. Власть, кото­рая не пони­ма­ет это­го, обре­че­на. Если власть захо­чет выжить, она сде­ла­ет став­ку на нау­ку и технологии.

В сво­их пред­ло­же­ни­ях мы исхо­дим из того, что рефор­ма российской нау­ки ста­нет частью боль­шой общей рефор­мы российского государства.

5 задач по восстановлению и развитию российской науки

Задача 1. Восстановление инте­гра­ции российской нау­ки в меж­ду­на­род­ную ака­де­ми­че­скую систему

К 2023 г. российские инсти­ту­ци­о­наль­ные свя­зи с веду­щи­ми науч­ны­ми стра­на­ми ока­за­лись прак­ти­че­ски раз­ру­шен­ны­ми. Примеров мно­же­ство. В 2022 г. Европейская орга­ни­за­ция по ядер­ным иссле­до­ва­ни­ям (CERN) при­оста­но­ви­ла для России ста­тус наблю­да­те­ля из-за ситу­а­ции на Украине до осо­бо­го рас­по­ря­же­ния, а с осе­ни 2024 г. CERN пол­но­стью пре­кра­тит сотруд­ни­че­ство с Россией и российскими учёными. Россию огра­ни­чи­ли в досту­пе к меж­ду­на­род­ным науч­ным базам дан­ных Web of Science и Scopus. Немецкие спе­ци­а­ли­сты отка­за­лись воз­об­нов­лять рабо­ту сво­е­го теле­ско­па eROSITA на российской кос­ми­че­ской обсер­ва­то­рии «Спектр-РГ». Семь стран из вось­ми чле­нов Арктического сове­та при­оста­но­ви­ли свою рабо­ту на неопределённый срок, не желая сотруд­ни­чать с Россией в каче­стве пред­се­да­те­ля сове­та. В России оста­нов­ле­ны про­грам­мы иссле­до­ва­ния лекарств.

Российское пра­ви­тель­ство отме­ни­ло ряд договорённостей о сотруд­ни­че­стве с США, Британией и ЕС в обла­сти нау­ки и тех­ни­ки. Российским учёным запре­ще­но участ­во­вать в меж­ду­на­род­ных про­ек­тах и кон­фе­рен­ци­ях, кото­рые финан­си­ру­ют­ся из бюд­же­та ЕС, Британии и США. Всё это дела­ет невоз­мож­ным раз­ви­тие пол­но­цен­ной нау­ки в России. А вос­ста­нов­ле­ние России в меж­ду­на­род­ных науч­ных про­ек­тах и про­грам­мах ЕС будет клю­че­вой зада­чей науч­ных реформ.

Однако её реше­ние не может произойти толь­ко по ини­ци­а­ти­ве самой России. Её не пустят обрат­но «в клуб» без гаран­тий того, что­бы быв­ший агрес­сор не убе­дил осталь­ных чле­нов меж­ду­на­род­но­го науч­но­го сооб­ще­ства, что с ней мож­но иметь дело. А это зна­чит, что необ­хо­ди­мо будет пред­при­нять ряд действий по вос­ста­нов­ле­нию репу­та­ции в ака­де­ми­че­ском мире. Этому будет спо­соб­ство­вать реше­ние вто­рой задачи.

Задача 2. Добиться отме­ны санк­ций науч­но-иссле­до­ва­тель­ских организаций

К 2023 г. более 20 науч­ных инсти­ту­тов и уни­вер­си­те­тов попа­ли под меж­ду­на­род­ные санк­ции. В их чис­ле НИИ энер­ге­ти­ки РАН (ИнЭИ РАН), Институт химии неф­ти СО РАН (ИХН СО РАН), НИИ поли­ме­ров им. ака­де­ми­ка Каргина, Всероссийский неф­тя­ной науч­но-иссле­до­ва­тель­ский гео­ло­го­раз­ве­доч­ный инсти­тут (ВНИГРИ), Всероссийский науч­но-иссле­до­ва­тель­ский инсти­тут гео­фи­зи­че­ских мето­дов раз­вед­ки (ВНИИГеофизика, вхо­дит в струк­ту­ру «Росгеологии»), Институт син­те­ти­че­ско­го кау­чу­ка им. Лебедева (НИИСК), Сибирский НИИ гео­ло­гии, гео­фи­зи­ки и мине­раль­но­го сырья (СНИИГГиМС), Альметьевский госу­дар­ствен­ный неф­тя­ной инсти­тут (АГНИ), «РН-БашНИПИнефть» и «Газпром ВНИИГАЗ». Под санк­ции попа­ли такие веду­щие науч­ные учре­жде­ния, как Институт при­клад­ной физи­ки РАН, Физический инсти­тут име­ни П.Н. Лебедева РАН, Институт общей физи­ки им. Прохорова, Физико-тех­ни­че­ский инсти­тут им. А.Ф. Иоффе РАН, Институт физи­ки полу­про­вод­ни­ков им. А.В. Ржанова СО РАН, Институт тео­ре­ти­че­ской физи­ки им. Л.Д. Ландау РАН, Физико-тех­но­ло­ги­че­ский инсти­тут им. К.А. Валиева РАН и Институт спек­тро­ско­пии РАН, Фонд «Сколково» и вхо­дя­щие в инфра­струк­ту­ру инно­ва­ци­он­но­го цен­тра «Сколково» Сколковский инсти­тут нау­ки и тех­но­ло­гий, МФТИ, Институт про­блем управ­ле­ния им. В.В. Трапезникова РАН, Институт про­блем пере­да­чи инфор­ма­ции им. А.А. Харкевича РАН, Институт про­блем мор­ских тех­но­ло­гий Дальневосточного отде­ле­ния РАН, Российский феде­раль­ный ядер­ный центр — ВНИИ экс­пе­ри­мен­таль­ной физи­ки и его фили­ал, НИИ изме­ри­тель­ных систем им Ю.Е. Седакова. Кроме того, в обновлённом SDN List фигу­ри­ру­ют четы­ре обра­зо­ва­тель­ных учре­жде­ния неф­тя­но­го про­фи­ля: Российский госу­дар­ствен­ный уни­вер­си­тет неф­ти и газа им. Губкина, Санкт-Петербургский гор­ный уни­вер­си­тет (Горный инсти­тут), Грозненский госу­дар­ствен­ный неф­тя­ной тех­ни­че­ский уни­вер­си­тет (ГГНТУ) и Российский госу­дар­ствен­ный гео­ло­го­раз­ве­доч­ный уни­вер­си­тет им. Орджоникидзе (МГРИ).

Список этих орга­ни­за­ций посто­ян­но попол­ня­ет­ся и будет рас­ти до тех пор, пока Россия ведёт войну с Украиной.

Основание для вне­се­ния в санк­ци­он­ный спи­сок — при­част­ность науч­ной орга­ни­за­ции к кри­ти­че­ским обла­стям про­мыш­лен­но­сти и тех­но­ло­гий, кото­рые мог­ли бы уси­лить воен­ный и эко­но­ми­че­ский потен­ци­ал вою­ю­щей России. Практически все эти инсти­ту­ты явля­ют­ся одни­ми из веду­щих науч­ных цен­тров в сво­их направ­ле­ни­ях. Возвращение их в меж­ду­на­род­ное поле — важнейший шаг для раз­ви­тия российской нау­ки. Однако для того, что­бы добить­ся исклю­че­ния их из обще­го санк­ци­он­но­го спис­ка, необ­хо­ди­мо предо­ста­вить вес­кие дока­за­тель­ства их дальнейшей неуча­стия в обо­рон­но-про­мыш­лен­ном ком­плек­се. Необходимо раз­ра­бо­тать госу­дар­ствен­ные регла­мен­ты, исклю­ча­ю­щие воз­мож­ность взаимодействия этих науч­ных орга­ни­за­ций с сило­вы­ми струк­ту­ра­ми на неопределённый срок. Чтобы такие регла­мен­ты были раз­ра­бо­та­ны, инсти­ту­ты, попав­шие под санк­ции, долж­ны пройти меж­ду­на­род­ный аудит с при­вле­че­ни­ем экс­пер­тов из стран ЕС и США. Для это­го нуж­но решить сле­ду­ю­щую задачу.

Задача 3. Осуществление меж­ду­на­род­но­го ауди­та всех науч­ных орга­ни­за­ций и уни­вер­си­те­тов России

Проведение такой про­це­ду­ры долж­но стать непре­мен­ным усло­ви­ем допус­ка российских госу­дар­ствен­ных науч­ных учре­жде­ний к любым меж­ду­на­род­ным про­ек­там, про­грам­мам, базам дан­ных и кол­ла­бо­ра­ци­ям. Это зна­чит, что адми­ни­стра­тив­ный аппа­рат этих орга­ни­за­ций будет вынуж­ден сам про­яв­лять заин­те­ре­со­ван­ность в том, что­бы полу­чить «лицен­зию» на новую дея­тель­ность. Целью меж­ду­на­род­но­го ауди­ро­ва­ния долж­но стать опре­де­ле­ние науч­но­го и тех­но­ло­ги­че­ско­го уров­ня орга­ни­за­ции, уров­ня её соци­аль­ной зна­чи­мо­сти в реги­о­наль­ной или феде­раль­ной эко­но­ми­ке и уров­ня раз­ви­тия ака­де­ми­че­ских сво­бод и идео­ло­ги­че­ской нейтральности. Эффективность тако­го ауди­та может быть обес­пе­че­на толь­ко высо­ко­про­фес­си­о­наль­ны­ми экс­пер­та­ми с без­упреч­ной репу­та­ци­ей и зна­ни­ем российских ака­де­ми­че­ских реа­лий. Ключевую роль в таком про­цес­се может сыг­рать огром­ная рус­ско­языч­ная науч­ная диас­по­ра, пред­ста­ви­те­ли кото­рой с 1991 г. успеш­но рабо­та­ют в меж­ду­на­род­ных уни­вер­си­те­тах и кото­рая попол­ни­лась несколь­ки­ми тыся­ча­ми бле­стя­щих спе­ци­а­ли­стов из раз­ных обла­стей, поки­нув­ших Россию после 24 фев­ра­ля 2022 г. С дру­гой сто­ро­ны, состав экс­перт­ных групп в каж­дой обла­сти долж­ны фор­ми­ро­вать веду­щие науч­ные объ­еди­не­ния и науч­ные обще­ства, кото­рые будут деле­ги­ро­вать сво­их чле­нов для уча­стия в этих группах.

В России сейчас рабо­та­ют 724 вуза и 1618 НИИ. Чтобы про­ве­сти аудит и экс­пер­ти­зу этих учре­жде­ний, пона­до­бит­ся не менее двух лет и зна­чи­тель­ные сред­ства. Сможет ли новое пра­ви­тель­ство пере­ход­но­го пери­од добить­ся кре­ди­та на про­ве­де­ние тако­го ауди­та от меж­ду­на­род­ных фон­дов, — боль­шой вопрос. Велика веро­ят­ность, что ответ будет отри­ца­тель­ный, и России самой придётся пла­тить за его про­ве­де­ние. Тогда надо будет решить сле­ду­ю­щую задачу.

Задача 4. Резкое уве­ли­че­ние госу­дар­ствен­но­го и част­но­го финан­си­ро­ва­ния науки

В 2022 г. Россия потра­ти­ла из госу­дар­ствен­но­го бюд­же­та на фун­да­мен­таль­ную нау­ку 229 млрд руб­лей (при­мер­но $2,860 млрд), а на при­клад­ную — 339 млрд руб­лей (при­мер­но $4,2 млрд).

По абсо­лют­ным мас­шта­бам затрат на нау­ку ($49,9 млрд) Россия вхо­дит в десят­ку 6 лиде­ров, замы­кая её, одна­ко по доле таких затрат в ВВП зани­ма­ет лишь 43-е место (0,94% в 2022 г.). В то же вре­мя рас­хо­ды стран Европейского сою­за на науч­но- иссле­до­ва­тель­ские и опыт­но-кон­струк­тор­ские рабо­ты (НИОКР) с 2012 по 2022 гг. вырос­ли на 45% и состав­ля­ют более 352 млрд евро, или 2,22% от ВВП. С нача­лом войны при­о­ри­те­ты были пере­смот­ре­ны: финан­си­ро­ва­ние наци­о­наль­но­го про­ек­та «Наука и уни­вер­си­те­ты» в 2024 г. сокра­ще­но на 4,3% по срав­не­нию с бюд­же­том 2023 г. В фев­ра­ле 2024 г. в пред­вы­бор­ном посла­нии Федеральному собра­нию Владимир Путин кос­нул­ся боль­шин­ства соци­аль­ных сфер, но ниче­го не ска­зал ни про нау­ку, ни про пла­ни­ру­е­мые на неё рас­хо­ды. Это и есть самой внят­ный сиг­нал науч­но­му сооб­ще­ству о при­о­ри­те­тах в госу­дар­ствен­ной политики.

Только мно­го­крат­ное уве­ли­че­ние бюд­же­та на иссле­до­ва­ния и раз­ра­бот­ки спо­соб­но кар­ди­наль­но изме­нить ситу­а­цию. Отметим, что ни в одной стране мира подоб­ный «финан­со­вый зиг­заг» в сто­ро­ну нау­ки не может быть произведён толь­ко за счёт госу­дар­ствен­но­го бюд­же­та. В под­держ­ку науч­ной сфе­ры дол­жен быть вовлечён част­ный биз­нес. Привлечение част­но­го капи­та­ла в науч­ную сфе­ру декла­ри­ро­ва­лось в каче­стве при­о­ри­тет­ной зада­чи на про­тя­же­нии всех 24 лет пре­зи­дент­ства Путина. Однако эта зада­ча так и не была реше­на. В обла­сти при­клад­ной нау­ки в сфе­ре НИОКР Россия перед войной нахо­ди­лась на 16 месте, усту­пая Венгрии и Эстонии. На 1 иссле­до­ва­те­ля в при­клад­ной сфе­ре при­хо­ди­лось $102 тыс. в год, причём 67% от этой сум­мы были обес­пе­че­ны госу­дар­ствен­ны­ми день­га­ми, 30% — кор­по­ра­тив­ны­ми и 3% — ино­стран­ным капи­та­лом. Государство тра­ти­ло на при­клад­ную нау­ку $27 млрд, ком­па­нии — чуть боль­ше $12 млрд. Это соот­но­ше­ние никак не обес­пе­чи­ва­ло устойчивую связь меж­ду при­клад­ной нау­кой и тех­но­ло­ги­че­ской сферой.

Изменить ситу­а­цию в буду­щем могут два фак­то­ра. Во-пер­вых, либе­ра­ли­за­ция российской эко­но­ми­ки, повы­ше­ние уров­ня кон­ку­рен­ции и тем самым повы­ше­ние потреб­но­сти в инно­ва­ци­ях со сто­ро­ны част­но­го биз­не­са. Во-вто­рых, уве­ли­че­ние доли част­но­го капи­та­ла в общей струк­ту­ре финан­си­ро­ва­ния нау­ки. Это потре­бу­ет раз­ра­бот­ки спе­ци­аль­ных про­грамм, кото­рые бы поз­во­ля­ли репу­та­ци­он­но «очи­стить­ся» и пере­за­пу­стить­ся тем ком­па­ни­ям, кото­рые попа­ли под меж­ду­на­род­ные санк­ции и были при­част­ны к обес­пе­че­нию воен­ных действий в Грузии и Украине, но хотят про­дол­жить рабо­ту на российских и гло­баль­ных рын­ках на новых усло­ви­ях. Такая про­грам­ма долж­на стать частью дру­гой боль­шой про­грам­мы — по деми­ли­та­ри­за­ции российской экономики.

Задача 5. Демилитаризация экономики

Любые рефор­мы сто­ят доро­го. Нет надеж­ды на то, что миро­вое сооб­ще­ство захо­чет потра­тить сред­ства на рефор­ми­ро­ва­ние нау­ки в стране, кото­рая раз­вя­за­ла агрес­сив­ную войну и затем её про­иг­ра­ла. Эти сред­ства нуж­но будет найти самим. Так как одним из эко­но­ми­че­ских послед­ствий войны в Украине стал уско­рен­ный пере­ход Западной Европы на аль­тер­на­тив­ные источ­ни­ки энер­гии, а так­же сокра­ще­ние тор­гов­ли с Россией, нефть, газ и тамо­жен­ные пошли­ны, кото­рые состав­ля­ли зна­чи­тель­ную часть бюд­же­та России, пере­ста­нут тако­вы­ми быть в ближайшие годы. У российских рефор­ма­то­ров не будет боль­шо­го про­стран­ства для манёвров, им придётся очень быст­ро опре­де­лить­ся с при­о­ри­те­та­ми внут­ри стра­ны и дого­ва­ри­вать­ся о кре­ди­тах вне её.

Одним из глав­ных усло­вий кре­ди­то­ва­ния со сто­ро­ны меж­ду­на­род­ных инсти­ту­тов ста­нет ради­каль­ная деми­ли­та­ри­за­ция российской эко­но­ми­ки, рефор­ма сило­вых струк­тур и ведомств. Высвобождение этих средств даст воз­мож­ность пере­не­сти их в дру­гие сек­то­ра. Одним из пер­вых таких сек­то­ров долж­на стать нау­ка и выс­шее обра­зо­ва­ние. Качественные изме­не­ния в вос­про­из­вод­стве чело­ве­че­ско­го капи­та­ла поз­во­лят России убе­дить мир в том, что она не пред­став­ля­ет боль­ше опас­но­сти для дру­гих стран.

Кадровые ресур­сы — вер­нуть или вырастить?

Предположим, мы придём в пра­ви­тель­ство пере­ход­но­го пери­о­да с общей кон­цеп­ци­ей рефор­ми­ро­ва­ния российской нау­ки. Первый вопрос, кото­рый нам зада­дут: а кто будет всё это делать? Вы хоти­те отдать рефор­му на откуп чинов­ни­кам, ака­де­ми­ка­ми и адми­ни­стра­то­рам, кото­рые голо­со­ва­ли за войну, пере­пи­сы­ва­ли учеб­ник исто­рии и чита­ли курс «Основы российской госу­дар­ствен­но­сти»? Чтобы отве­тить на этот вопрос, нуж­но сна­ча­ла отве­тить на три других:

• Что делать с люст­ра­ци­ей науч­ных адми­ни­стра­то­ров и чиновников?
• Как вер­нуть тех, кто поки­нул Россию, но хотел бы вернуться?
• Как быст­ро под­го­то­вить новые науч­ные кадры?

1. Люстрации

Эксперты схо­дят­ся на том, что про­ве­сти мас­со­вые люст­ра­ции в ака­де­ми­че­ской сфе­ре нет ни воз­мож­но­сти, ни смыс­ла (ещё по теме — здесь и здесь).

Во-пер­вых, зна­чи­тель­ная часть тех руко­во­ди­те­лей, кто пуб­лич­но под­дер­жи­вал войну, уволь­нял учёных, поки­нув­ших стра­ну и про­дол­жав­ших рабо­тать и пре­по­да­вать дистан­ци­он­но, дела­ли это вынуж­ден­но, под дав­ле­ни­ем Министерства нау­ки и выс­ше­го образования.

Во-вто­рых, меры по изо­ля­ции российских науч­ных орга­ни­за­ций после­до­ва­ли столь стре­ми­тель­но, что у российских науч­ных адми­ни­стра­то­ров не было вре­ме­ни на выбор и на сме­ну тра­ек­то­рии. Западные стра­ны в пер­вые же неде­ли войны дали понять, что они не ждут у себя учёных из России. Поэтому мы прак­ти­че­ски не наблю­да­ли отъ­езд за гра­ни­цу руко­во­дя­ще­го соста­ва; лишь еди­ни­цы смог­ли поки­нуть стра­ну. Часть остав­ших­ся ста­ра­лась мини­ми­зи­ро­вать ущерб от внеш­не­по­ли­ти­че­ских изме­не­ний, часть нача­ла при­спо­саб­ли­вать­ся к новым усло­ви­ям. Но была и часть, кото­рая заяви­ла, что дав­но жда­ла часа, когда Россия нако­нец-то вста­нет с колен. Вот эта часть и долж­на быть выяв­ле­на в про­цес­се меж­ду­на­род­но­го ауди­та и отстра­не­на от адми­ни­стра­тив­ной дея­тель­но­сти в нау­ке. Отчёт по ауди­ту и экс­пер­ти­зе каж­дой науч­ной орга­ни­за­ции дол­жен вклю­чать в себя пункт «Список пер­сон, под­ле­жа­щих люст­ра­ции и не допус­ка­ю­щих­ся к руко­во­дя­щим долж­но­стям в науч­ных и обра­зо­ва­тель­ных организациях».

2. Возвращение науч­ных эмигрантов

В нача­ле 2000-х, когда в российском бюд­же­те нача­ли появ­лять­ся сво­бод­ные неф­тя­ные день­ги и в окру­же­нии Путина воз­ник раз­го­вор о воз­рож­де­нии российской нау­ки, доволь­но быст­ро созре­ло реше­ние о при­вле­че­нии в стра­ну пред­ста­ви­те­лей науч­ной диас­по­ры, кото­рые суме­ли про­фес­си­о­наль­но реа­ли­зо­вать­ся на Западе и мог­ли бы быть заин­те­ре­со­ва­ны в допол­ни­тель­ных день­гах и аспи­ран­тах из России. В 2010 г. появи­лась про­грам­ма мега­гран­тов; общий курс на инте­гра­цию в миро­вую нау­ку, кото­рый про­воз­гла­си­ло российское пра­ви­тель­ство уста­ми мини­стра нау­ки и обра­зо­ва­ния Андрея Фурсенко, под­ра­зу­ме­вал тес­ное сотруд­ни­че­ство с теми, кто уже хоро­шо пред­став­лял себе совре­мен­ную нау­ку и хотел помочь при­ве­сти оте­че­ствен­ную в соот­вет­ствие с её стан­дар­та­ми. Заметным импуль­сом по осу­ществ­ле­нию это­го кур­са ста­ла про­грам­ма 5-100, при­ня­тая в 2013 г. и под­ра­зу­ме­вав­шая вхож­де­ние по крайней мере 5 российских уни­вер­си­те­тов в сот­ню веду­щих вузов мира.

Всё это спо­соб­ство­ва­ло инте­гра­ции российской нау­ки в меж­ду­на­род­ную. К кон­цу 2010-х не толь­ко в сто­лич­ных, но и реги­о­наль­ных вузах и инсти­ту­тах зара­бо­та­ли лабо­ра­то­рии и про­ек­ты с уча­сти­ем ино­стран­ных учёных, в основ­ном выход­цев из быв­ше­го СССР. С их помо­щью России ста­ла участ­ни­ком раз­лич­ных меж­ду­на­род­ных про­ек­тов, неко­то­рые из них вер­ну­лась в Россию на посто­ян­ные позиции.

Можно ли этот про­цесс повторить?

Ответ зави­сит от двух фак­то­ров. Первый — когда имен­но российская нау­ка смо­жет вер­нуть­ся на гло­баль­ный рынок. Второй — о какой воз­раст­ной груп­пе учёных идёт речь. Подавляющее боль­шин­ство зре­лых учёных, кото­рые поки­ну­ли Россию после нача­ла войны в Украине, полу­чи­ли вре­мен­ные пози­ции в зару­беж­ных уни­вер­си­те­тах с силь­ным пони­же­ни­ем ака­де­ми­че­ско­го ста­ту­са. Вероятность того, что в ближайшие годы они смо­гут на меж­ду­на­род­ном ака­де­ми­че­ском рын­ке вос­ста­но­вить воз­мож­но­сти, ана­ло­гич­ные тем, что они име­ли в России, чрезвычайно мала по срав­не­нию с теми, кто поки­дал Россию в 90-е и в нача­ле 2000-х. За 20 лет кон­ку­рен­ция с учёными из стран Юго-Восточной Азии, Индии, Ближнего Востока, Южной Америки обост­ри­лась. Когда перед аме­ри­кан­ским уни­вер­си­те­том сто­ит выбор меж­ду пер­спек­тив­ным моло­дым учёным из Индии или воз­раст­ным про­фес­со­ром из России, выбор почти все­гда не в поль­зу рос­си­я­ни­на. Так что если в ближайшие годы у этих учёных появит­ся воз­мож­ность вер­нуть­ся на преж­ние пози­ции в России, то они вер­нут­ся — это под­твер­жда­ют мно­гие собе­сед­ни­ки T-invariant.

Если же рефор­ми­ро­ва­ние российской нау­ки начнётся через десять и более лет, когда боль­шин­ство этих людей поки­нут меж­ду­на­род­ный ака­де­ми­че­ский рынок в силу воз­рас­та, то воз­вра­щать­ся будет некому.

Вероятность же воз­вра­ще­ния в Россию тех, кто поки­нул роди­ну в воз­расте 20 — 40 лет, тем выше, чем луч­шие усло­вия смо­жет пред­ло­жить Россия. Российская молодёжь захо­чет вер­нуть­ся в Россию ров­но в такой же сте­пе­ни, в кото­рой немец­кий пост­док сочтёт под­хо­дя­щей рабо­ту в российском уни­вер­си­те­те. И это уже не зави­сит от того, ста­нут ли при­вле­ка­тель­ны­ми российские уни­вер­си­те­ты через пять лет или через десять. Это зави­сит от того, ста­нут ли они вооб­ще привлекательными.

3. Где взять новые науч­ные кадры?

Сделать российские уни­вер­си­те­ты и иссле­до­ва­тель­ские инсти­ту­ты при­вле­ка­тель­ны­ми для учёных из пере­до­вых науч­ных стран быст­ро не полу­чит­ся. А вот вопрос с вос­про­из­вод­ством науч­ных кад­ров придётся решать очень быст­ро: это исклю­чи­тель­но важ­ный про­цесс в рефор­ми­ро­ва­нии нау­ки. Запуск новых ака­де­ми­че­ских про­грамм тре­бу­ет вре­ме­ни, но мож­но попро­бо­вать при­зем­лить на российскую поч­ву те, что уже рабо­та­ют в дру­гих стра­нах. Можно вновь обра­тить­ся к опы­ту 90-х, когда в России появи­лось обу­че­ние по сов­мест­ным про­грам­мам с запад­ны­ми вуза­ми. Особую роль тут могут сыг­рать те уни­вер­си­те­ты, кото­рые уже откры­ли рус­ско­языч­ные про­грам­мы для сту­ден­тов в Чехии, Германии, Кипре, Израиле.

Другой сроч­ной мерой, кото­рая отча­сти поспо­соб­ству­ет реше­нию этой про­бле­мы, может стать точеч­ное уве­ли­че­ние вре­мен­ных науч­ных ста­вок вне бюд­же­тов уни­вер­си­те­тов и инсти­ту­тов для раз­ви­тия ака­де­ми­че­ской мобиль­но­сти. В любом слу­чае эта зада­ча может быть реше­на толь­ко в тес­ной коопе­ра­ции с меж­ду­на­род­ным ака­де­ми­че­ским сообществом.

Что произойдёт само собой, если запу­стить рефор­му науки?

1. Децентрализация российской науки

География российской нау­ки сего­дня при­мер­но такая же, как 50 лет назад. Самые силь­ные науч­ные цен­тры сосре­до­то­че­ны в Москве, Петербурге, Новосибирске, Томске, Нижнем Новгороде, Перми, Казани и ещё несколь­ких круп­ных горо­дах. Некоторое рас­ши­ре­ние науч­ной гео­гра­фии про­изо­шло в свя­зи с раз­ви­ти­ем реги­о­наль­ных вузов бла­го­да­ря про­грам­ме 5-100. Однако в России доста­точ­но реги­о­нов, в раз­ви­тии кото­рых нау­ка не игра­ет почти ника­кой роли. Трудно пред­ста­вить поли­ти­ка, кото­рый бы счи­тал это поло­же­ние дел нор­маль­ным для такой огром­ной стра­ны, как Россия. Существенный ли это фак­тор и нуж­но ли по это­му пово­ду пред­при­ни­мать что-то спе­ци­аль­но, раз­ра­ба­ты­вать отдель­ную про­грам­му децен­тра­ли­за­ции российской нау­ки? На наш взгляд, совсем не обя­за­тель­но. Процесс запу­стит­ся сам собой как след­ствие децен­тра­ли­за­ции российской эко­но­ми­ки в целом, неиз­беж­ной в слу­чае тех поли­ти­че­ских изме­не­ний, кото­рых мы ожи­да­ем в ближайшие годы. Усиление эко­но­ми­че­ской само­сто­я­тель­но­сти реги­о­нов вызо­вет необ­хо­ди­мость под­го­тов­ки ква­ли­фи­ци­ро­ван­ных кад­ров на местах, что, в свою оче­редь, потре­бу­ет раз­ви­тия реги­о­наль­ных уни­вер­си­те­тов, уси­ле­ния их науч­но­го потенциала.

2. Восстановление инсти­ту­та науч­ных репутаций

Падение пре­сти­жа про­фес­сии учёного, низ­кая оцен­ка его ста­ту­са в обще­стве — ещё одна трав­ма, на кото­рую ука­зы­ва­ют мно­гие экс­пер­ты, ана­ли­зи­руя дра­ма­ти­че­ское состо­я­ние пост­со­вет­ской нау­ки. Само по себе это не про­бле­ма и не вли­я­ет на уро­вень раз­ви­тия нау­ки: в Германии и Австрии быть док­то­ром наук чрезвычайно почётно, в США — нет, при этом нау­ка в США раз­ви­та силь­нее, чем в Германии или Австрии. Но если в Германии и США ста­тус учёного в гла­зах обще­ства таков, каков есть, уже 150 лет, то в России он рух­нул в счи­тан­ные годы. Научная нище­та 90-х и тор­гов­ля учёными сте­пе­ня­ми, созда­ние фаб­рик фаль­ши­вых дис­сер­та­ций при­ве­ли к тому, что обще­ство, рань­ше отно­сив­ше­е­ся к людям нау­ки с огром­ным почте­ни­ем, пере­ста­ло ценить учёных и их сте­пе­ни. Ещё один удар по репу­та­ции учёных — власть пол­но­стью игно­ри­ро­ва­ла экс­перт­ное мне­ние при при­ня­тии решений.

Учёный в пост­со­вет­ской России — чело­век, кото­ро­му мало пла­тят, кото­ро­го мало ценят, его мне­ние мож­но либо купить, либо не заме­тить. Но тра­ди­ции ува­же­ния к интел­лек­ту­аль­но­му тру­ду не исче­за­ют за пару деся­ти­ле­тий. На наш взгляд, повы­ше­ние кон­ку­рен­ции на рын­ке тру­да, в том чис­ле и в сфе­ре экс­пер­ти­ро­ва­ния госу­дар­ствен­ных и ком­мер­че­ских про­ек­тов, вос­ста­но­вит пре­стиж нау­ки так же быст­ро, как про­изо­шло его паде­ние в 1990-е. Когда мне­ние учёного будет иметь реша­ю­щий вес или при­но­сить доба­воч­ную сто­и­мость в госу­дар­ствен­ные или ком­мер­че­ские сфе­ры, обще­ство вновь научит­ся слы­шать это мнение.

3. Интеграция с биз­не­сом за счёт систе­мы Центров при­клад­ных раз­ра­бо­ток и RnD-центров

Отсутствие инте­ре­са российского биз­не­са к науч­ным раз­ра­бот­кам — общее место всех сове­ща­ний, свя­зан­ных с нау­кой, в послед­ние 20 лет. Чиновники и учёные не уста­ют упре­кать биз­не­сме­нов, что те не жела­ют вкла­ды­вать­ся в оте­че­ствен­ные при­клад­ные иссле­до­ва­ния, биз­не­сме­ны пред­по­чи­та­ют отмал­чи­вать­ся или вос­при­ни­ма­ют вло­же­ния в подоб­ные про­ек­ты как соци­аль­ный налог. Хотя при­чи­на дав­но извест­на всем участ­ни­кам диа­ло­га: отсут­ствие кон­ку­рен­ции в при­о­ри­тет­ных отрас­лях российской эко­но­ми­ки или отсут­ствие про­из­водств пол­но­го цик­ла при­во­дят к тому, что на инно­ва­ци­он­ные реше­ния невы­год­но тра­тить сред­ства ком­па­ний. За ред­ким исклю­че­ни­ем биз­нес в России не вос­при­ни­ма­ет оте­че­ствен­ные раз­ра­бот­ки как потен­ци­аль­ный источ­ник повы­ше­ния кон­ку­рент­но­сти сво­их фирм. Разговоры о том, как бы «поже­нить нау­ку и биз­нес» (так любят выра­жать­ся в Академии наук), не будут иметь под собой реаль­ной поч­вы, пока биз­нес не начнёт жить в ост­ро кон­ку­рент­ной сре­де и не ста­нет, соот­вет­ствен­но, искать внут­ри стра­ны более дешёвые и эффек­тив­ные реше­ния для сво­е­го раз­ви­тия. Мы воз­вра­ща­ем­ся к нача­лу: очер­та­ния рефор­мы российской нау­ки ста­нут тем яснее и оче­вид­нее, чем внят­нее будет пред­став­лять пра­ви­тель­ство и пар­ла­мент в России буду­ще­го, какая же нау­ка нуж­на новой экономике.

Заключение

Война деваль­ви­ро­ва­ла или при­га­си­ла остро­ту мно­гих про­блем, кото­рые реша­лись в про­цес­се рефор­ми­ро­ва­ния российской нау­ки (о нём мы писа­ли здесь). Теперь нет суще­ствен­ной раз­ни­цы, что имен­но произойдёт с РАН, сколь­ко будет в стране гран­то­вых фон­дов и как будет функ­ци­о­ни­ро­вать ВАК. Не это опре­де­лит её раз­ви­тие. Восстановление ака­де­ми­че­ских сво­бод и ака­де­ми­че­ской мобиль­но­сти, меж­ду­на­род­но­го сотруд­ни­че­ства и инсти­ту­та ака­де­ми­че­ских репу­та­ций может быть осу­ществ­ле­но раз­ны­ми спо­со­ба­ми, если будут найдены сред­ства на пере­смотр основ и оцен­ку име­ю­ще­го­ся науч­но­го и обра­зо­ва­тель­но­го потен­ци­а­ла про­иг­рав­шей страны.

Вопрос, от кото­ро­го действительно зави­сит судь­ба российской нау­ки, — какую стра­ну будут стро­ить созда­те­ли России буду­ще­го, о каких цен­но­стях дого­во­рят­ся с обще­ством. Общество, кото­рое ценит чело­ве­че­скую жизнь и чело­ве­че­скую сво­бо­ду, потре­бу­ет раз­ви­тия чело­ве­ко­ори­ен­ти­ро­ван­ной эко­но­ми­ки, а это, в свою оче­редь потре­бу­ет раз­ви­тия меди­ци­ны, ком­пью­тер­ных наук, искус­ствен­но­го интел­лек­та, фило­со­фии, аст­ро­фи­зи­ки и дру­гих обла­стей зна­ния, без кото­рых труд­но пред­ста­вить совре­мен­ный мир.

Текст: Ольга Орлова