За XX и XXI века нельзя назвать даже один год, когда на всей Земле был мир. Почему люди воюют и как можно интерпретировать их поведение, которое, кажется, не несет ничего кроме горя? А когда мы оглядываемся назад, войны кажутся полным абсурдом. Неужели такой характер поведения людей запрограммирован биологически? Ответов на эти вопросы сегодня нет. Ни у генетиков, ни у антропологов. Но можно попробовать сделать небольшой набросок, который что-то, может быть, объяснит. Что такое война с точки зрения нейробиологии?
И начнем мы с небольшого эпизода романа немецкого писателя Эриха Марии Ремарка «На западном фронте без перемен».
Враг или друг
Кадр из фильма «На западном фронте без перемен» (США, Великобритания, 1979, режиссер Делберт Манн). (Весь эпизод с момента, когда Пауль укрывается в воронке и до того, как он ее покидает: 59:24 — 1:08:27).
«В октябре 1918 года… на всем фронте было так тихо и спокойно, что военные сводки состояли из одной только фразы: “На Западном фронте без перемен”», – так описывает Ремарк последние недели Первой мировой войны. Но до того, как на Западном фронте наступила ясная осенняя тишина, люди четыре года убивали друг друга. Ожесточенно, целенаправленно, не испытывая сочувствия к поверженным. Как всегда на войне. Так убивает и герой романа Ремарка — солдат Пауль. Он хороший солдат. Он немец и поэтому убивает французов, потому что так приказали. И не рассуждает.
Пауль идет в разведку и попадает под жестокий обстрел. Он прыгает в большую воронку и не может оттуда выбраться из-за плотного огня. Мимо воронки бегут французы. Один из них прыгает в воронку. Пауль вонзает ему в горло кинжал. Ни секунды не колеблясь. Француз хрипит, истекает кровью, но он еще жив. Его стоны становятся невыносимы. Замахнувшись, чтобы добить француза, Пауль смотрит ему в глаза и видит в них ужас.
Именно тогда Пауль понимает, что не может убить этого человека. Его восприятие мира меняется. На смену жестокости приходит сострадание. Пауль перевязывает француза, хотя и понимает, что его не спасти. Он просит прощения за то, что убил. Француз умирает. Пауль достает из кармана его шинели фотографию женщины и девочки, читает документы убитого: «Жерар Дюваль, наборщик». Француз стал живым для Пауля только после того, как Пауль его убил. Помимо трагизма, эта сцена примечательна еще одним. Ремарк точно описал, как в мозгу человека на войне работают нейронные механизмы, которые относятся к эмпатии.
Чувственная эмпатия
В верхнем ряду приведены снимки, которые показывали испытуемым, когда их просили поднять палец. На приведенной снизу диаграмме указано время реакции в миллисекундах. Источник картинки: Contextual movement constraints of others modulate motor preparation in the observer. Roman Liepelt, Markus Ullsperger, Katrin Obst, Stephanie Spenglera, D. Yves von Cramona, Marcel Brassa. Neuropsychologia 47 (2009) 268 – 275. https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/18680755
Сегодня мы можем уверенно говорить о функциях мозга, позволяющих человеку как свои воспринимать раздражители, на которые реагируют другие люди. На этих функциях основана чувственная эмпатия. В нормальных условиях нормальный человек не может не чувствовать эмпатию. Отсутствие этого механизма – признак отклонения, например, расстройства аутичного спектра. Аутист не может «включить эмпатию». Он просто не знает, что это такое. Не испытывает эмпатию и ребенок младше 2-х лет. Люди с этим чувством не рождаются.
Эмпатия — это канал восприятия, на котором основано просоциальное поведение. Сам по себе этот канал, как и любой другой, например, зрение или слух, ни «плохой», ни «хороший», но без него невозможно сочувствие, сострадание и альтруистическое поведение. К некоторым особенностям эмпатии мы еще вернется, но сначала покажем, что этот канал действительно есть у человека.
Нейробиолог Кристофер Фрис(1) приводит два важных примера «социального мозга», в основе которого как раз и лежит канал эмпатии.
Первый пример основан на исследовании 2005 года(2). Ученые с помощью фМРТ изучали реакцию мозга десятков добровольцев. В ходе эксперимента участники должны были наблюдать, как кто-то прикасается к лицам других людей. На втором этапе эксперимента исследователи прикасались к лицам самих добровольцев, таким же образом отслеживая реакцию их мозга.
«Полученные результаты четко демонстрируют, что одна и та же область соматосенсорной (тактильная информация от тела) коры активировалась как при прикосновениях к испытуемым, так и в случае, когда они видели прикосновения к другим», – пишет Фрис. Он называет этот процесс синестезией: переживание чужой реакции на раздражители как собственной. Как правило люди не отдают себе отчет о том, что они реагируют на прикосновения к другим. Только в очень редких случаях синестезия пробивается к сознанию, и пациенты говорят: «Когда я вижу, как к чьему-то лицу прикасаются, я чувствую это прикосновение у себя на лице».
Другой пример, который приводит Фрис, не менее интересен: «В эксперименте (Liepelt et al., 2009 — полная ссылка дана в подписи под картинкой см. выше) использовали классическую психологическую методику измерения времени реакции. В исследовании испытуемые должны были нажимать на кнопки первым (указательным) или вторым (средним) пальцами как можно быстрее. Сигнал к началу выполнения предъявлялся на экране в виде изображения руки. Цифры 1 и 2, появлявшиеся между первым и вторым пальцами, указывали, на какую кнопку надо нажимать».
В некоторых случаях на картинках были изображены ладони, чьи пальцы придерживались металлическими скобками. В этих случаях испытуемые почти в два раза медленнее нажимали на кнопки. Даже несмотря на то, что их пальцы были абсолютно свободны, участники исследования ощущали скованность в движениях. Причем замедлялась только реакция тех пальцев, которые на рисунке были фиксированы.
«Мы не сознаем этого, но лишь один вид того, что происходит с окружающими нас людьми, изменяет наши чувства и поведение», – пишет Фрис.
(А) Области возбуждения в мозге при переживании собственной боли (синие). (В) Области возбуждения в мозге при переживании чужой боли (желтые). (С) Уровень возбуждения при переживании своей боли (синий), чужой боли (желтый) и манекена (красный). Empathy examined through the neural mechanisms involved in imagining how I feel versus how you feel pain. Philip L. Jackson, Eric Brunet, Andrew N. Meltzoff, Jean Decety. Neuropsychologia 44 (2006) 752 – 761.
Не менее показателен и третий пример. Ученые из университета Сиэтла поставили следующий эксперимент. Испытуемых попросили представить боль, как будто бы их руку прищемило дверцей машины. После тем же участникам эксперимента предложили представить, как другой человек прищемил руку дверцей. В обоих случаях – при представлении своей боли и чужой – происходила резкая активация зон мозга, ответственных за болевые реакции. (На рисунке синим и желтым показаны реакции на собственную боль и чужую.) А вот когда респондентам предъявляли картинку, на которой дверцей прищемили руку манекена, очень похожего на человека, — мозг никаких болевых реакций или «сочувствия» не проявил.
Когда Пауль вонзал в тело кинжал, он воспринимал француза как бесчувственную куклу. Но надолго оставшись с ним в воронке, Пауль был вынужден переживать его боль и начал сходить с ума от хрипа и стона.
Приведенные эксперименты довольно убедительно демонстрируют наличие чувственной эмпатии — канала восприятия, который позволяет человеку переживать ощущения и боль другого человека. Но есть и другая форма эмпатии.
Когнитивная эмпатия. Посмотри в глаза врагу
А. Пристальное смотрение. B. Следование за взглядом. С. Объединенное внимание. D. Разделяемое внимание. E. «Теория разума»
The eyes have it: the neuroethology, function and evolution of social gaze
N.J. Emery. Neuroscience and Biobehavioral Reviews 24 (2000) 581-604.
https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/10940436
Когда в романе Ремарка в воронку прыгает французский солдат, Пауль реагирует на него только как на угрозу: «Я ни о чем не думаю, не принимаю никакого решения, молниеносно вонзаю в него кинжал и только чувствую, как это тело вздрагивает, а затем мягко и бессильно оседает. Когда я прихожу в себя, я ощущаю на руке что-то мокрое и липкое. Человек хрипит».
Пауль относится к врагу как к объекту и никакого сочувствия не испытывает. Канал эмпатии закрыт. Ситуация начинает меняться в тот самый момент, когда Пауль смотрит своему врагу в глаза.
Именно визуальный контакт является основным «проводом», по которому поступает «социальный сигнал» нашему мозгу. А среди всей визуальной информации главным является лицо другого человека и даже более точно — его глаза.
Человек учится понимать социальный сигнал постепенно. Сначала младенец учится находить и распознавать глаза и взгляд. Человек учится уверенно устанавливать визуальный контакт (пристальное смотрение) к 6-9 месяцам (картинка А). Но до 9 месяцев ребенок не умеет следовать за взглядом (картинка B), то есть нельзя, скосив глаза, указать ему на объект — необходимо повернуть голову. Следовать за одним только взглядом ребенок учится к полутора годам. Следующий этап развития — это объединенное внимание (картинка С): субъект А смотрит на объект, и понимает, что субъект Б видит тот же объект. На картинке D изображен следующий шаг — разделяемое внимание: А и Б понимают, что они оба видят один тот же объект. Это первый шаг к взаимопониманию. Этому человек учится к двум годам.
Разделяемое внимание демонстрируют обезьяны, но следующего уровня считывания социальных сигналов, по-видимому, может достичь только человек. Субъект А смотрит на объект, и знает, что субъект Б тоже смотрит на объект. Тогда субъект А может представить не только то, что субъект Б видит тот же самый объект, но и осознать: Б понимает, что А тоже видит этот объект. То есть, субъект А как бы интерпретирует не только то, что видит Б, но и то, что думает Б о видимом объекте. Этот процесс называется «теорией разума» (картинка Е). Такое умение формируется у человека не раньше четырех лет.
Этот процесс является основой когнитивной эмпатии. Здесь главную роль играет интеллект, активируется кора мозга.
Пауль понимает, что перед ним человек, а не абстрактный враг только после установления визуального контакта. После этого социальные механизмы мозга делают свое дело. Пауль «моделирует» француза, — представляет его, исходя из собственного опыта. То есть, на уровне нейробиологии ставит и себя, и француза на один уровень — человечный.
Когнитивная эмпатия является основой сострадания и альтруистического поведения, которое и демонстрирует Пауль, пытаясь перевязать рану француза. Так почему же он — такой чувствительный, такой эмпатичный — убил француза? Он конечно, раскаялся, но ведь было уже поздно.
Блокировка канала
Пауль убил француза, потому что иначе француз убил бы его. По крайней мере, так объяснил Паулю его страх: убей или враг убьет тебя. Почему эмпатия молчала? И только когда смертельно раненый француз перестал быть угрозой, канал снова открылся.
«Товарищ, я не хотел убивать тебя. Если бы ты спрыгнул сюда еще раз, я не сделал бы того, что сделал… Но раньше ты был для меня лишь отвлеченным понятием, комбинацией идей, жившей в моем мозгу и подсказавшей мне мое решение. Вот эту-то комбинацию я и убил», — говорит Пауль своей жертве. Когда Пауль достает бумажник убитого и видит фотографию женщины и девочки, его мозг принимает социальный сигнал, и Пауль начинает моделировать своего бывшего врага, представлять его жизнь, и враг перестает быть врагом. Мозг перестраивается. Объект становится человеком.
Как показали многие работы(3), эмпатия действует избирательно. Самая сильная форма чувственной эмпатии получила название персональный дистресс (не все ученые считают эту форму эмпатией). Яркий пример такого поведения: мать, защищающая своего ребенка. В состоянии дистресса она убьет, ни секунды не колеблясь. Эмпатия к «своим» всегда сильнее, чем к «чужим». Это нормальное эволюционное поведение. «Чужие» — это источник угрозы для «своих». «Свои» — опора для выживания. И страх перед «чужими» блокирует чувственную эмпатию к ним. А когнитивную эмпатию, которая основана на моделировании и потому менее устойчива, можно разрушить. Достаточно сформировать правильную «комбинацию идей» — образ врага. Обычно этим занимается пропаганда.
Эмпатия замолчит не навсегда, иначе не было бы столько случаев посттравматического синдрома. Но пока она молчит, враг перестает быть человеком и превращается в манекен, которому не больно.
Примечания
(1) Мозг, познание, разум: введение в когнитивные нейронауки в 2 томах. Под редакцией Б. Баарса, Н. Гейдж. М., «Лаборатория знаний», 2016. Т. 2, стр. 166-167.
(2) Blakemore, S.J., Bristow, D., Bird, G., Frith, C. and Ward, J. (2005). Somatosensory activations during the observation of touch and a case of vision-touch synaesthesia. Brain, 128 (7), 1571 – 1583.
(3) См. например, Putting the Altruism Back into Altruism: The Evolution of Empathy Frans B.M. de Waal https://science.umd.edu/faculty/wilkinson/BIOL608W/deWaalAnnRevPsych2008.pdf
Владимир Губайловский 20.07.2023