Позиция Религия

Наука и религия: чем выше забор — тем крепче дружба

https://tinyurl.com/t-invariant/2023/04/kuraev/

Андрей Кураев о феномене Кудрявцева

Упоминание в докла­де дирек­то­ра ИОГен РАН Александра Кудрявцева фан­та­сти­че­ских сро­ков жиз­ни биб­лей­ских пат­ри­ар­хов в каче­стве фак­ти­че­ских дан­ных вызва­ло нега­тив­ную реак­цию уче­ных. Относительно про­ис­хож­де­ния этих цифр есть целый ряд гипо­тез, одна­ко, как пояс­нил T-invariant дья­кон Андрей Кураев, бук­ва­лист­ское их вос­при­я­тие и с рели­ги­оз­ной точ­ки зре­ния ничуть не более при­ем­ле­мо, чем с научной.

Греческие фило­со­фы счи­та­ли, что гоме­ров­ские мифы лишь ино­ска­за­ния, а их герои — алле­го­рии сти­хий, качеств, поня­тий и даже фило­соф­ских кон­цеп­ций, виде­нье кото­рых пыта­лись доне­сти до них пред­ки в сим­во­ли­че­ской фор­ме. Например, фигу­ра Зевса одно вре­мя тол­ко­ва­лась как огонь, потом как небо или разум. То есть даже в древ­но­сти фило­со­фы не счи­та­ли Зевса, Геру или Афродиту реаль­ны­ми суще­ства­ми, кото­рые ведут вой­ны и лич­но вме­ши­ва­ют­ся в дела людей. С тех пор чис­ло интер­пре­та­ций и интер­пре­та­то­ров мифов толь­ко рос­ло. Главное, что при этом упус­ка­лось, — это раз­ни­ца вос­при­я­тия мифа носи­те­ля­ми логи­че­ско­го и доло­ги­че­ско­го мыш­ле­ния. Для адеп­тов мифи­че­ской кар­ти­ны мира миф все­гда бук­валь­ный, всам­де­лиш­ный. Его глав­ное содер­жа­ние — он сам, вопре­ки все­му, вклю­чая здра­вый смысл. Дологическое мыш­ле­ние, хотя и ухо­дит в про­шлое, нико­гда не исче­за­ет окон­ча­тель­но и может воз­ни­кать в любое вре­мя на уровне отдель­ных субъ­ек­тов, порой весь­ма мно­го­чис­лен­ных (подроб­нее см. М.И. Стеблин-Каменский, «Миф», Л.: 1976).

Так, совре­мен­ный хри­сти­ан­ский фун­да­мен­та­лизм с его бук­ва­ли­стcким под­хо­дом к биб­лей­ским тек­стам — во мно­гом про­дукт XX века. Его почти не было замет­но до того, как в 1910-1915 годах в Чикаго по ини­ци­а­ти­ве неф­тя­но­го маг­на­та Лаймана Стюарта был выпу­щен две­на­дца­ти­том­ный сбор­ник бого­слов­ских эссе под общим назва­ни­ем «The Fundamentals: A Testimony To The Truth» («Основы: сви­де­тель­ство исти­ны»). К тому вре­ме­ни меж­ду тео­ло­га­ми и исто­ри­ка­ми суще­ство­ва­ла неглас­ная дого­во­рен­ность: на пер­вом месте для тео­ло­гов была духов­ная состав­ля­ю­щая тек­стов, а фак­то­ло­гия ста­ла делом уче­ных. Сформировался и основ­ной набор источ­ни­ков изу­че­ния хро­но­ло­гии Ветхого заве­та: Септуагинта, Масоретский текст, сама­ри­тян­ское Пятикнижие и Книга Юбилеев. Многие, если не ска­зать боль­шин­ство уче­ных, схо­дят­ся на том, что даты и сро­ки, ука­зан­ные в этих источ­ни­ках, не име­ют разум­но­го объ­яс­не­ния, и отка­за­лись от поисков.

Наиболее дотош­ные исто­ри­ки, подоб­но геро­ям Дэна Брауна, про­дол­жа­ют бить­ся над загад­кой шиф­ра и объ­яс­не­ни­ем пара­док­сов биб­лей­ской хро­но­ло­гии. В сво­их поис­ках они обра­ща­ют­ся к шумер­ской тра­ди­ции и мифу о Гильгамеше, к «юби­ле­ям» с их семе­рич­ной систе­мой сче­та 49-лет­них цик­лов, пыта­ют­ся объ­еди­нять воз­раст биб­лей­ских пат­ри­ар­хов и их потом­ков, что­бы объ­яс­нить неве­ро­ят­ное дол­го­жи­тель­ство пер­вых. В ход пошла и вави­лон­ская шести­де­ся­те­рич­ная мате­ма­ти­ка, с помо­щью кото­рой и весь­ма изощ­рен­ных фор­мул уче­ные пыта­лись добыть из тек­стов точ­ные даты и циф­ры, соот­но­си­мые с исто­ри­ей и раци­о­наль­ным пред­став­ле­ни­ем о мире. Но исто­ри­ки так и не смог­ли прий­ти к обще­му зна­ме­на­те­лю — поис­ки про­дол­жа­ют­ся до сих пор.

Между тем, сам автор «Книги Юбилеев» пишет о том, что семе­рич­ная систе­ма, дан­ная Моисею самим Богом, дик­то­ва­ла рас­пре­де­ле­ние собы­тий по 49-лет­ним цик­лам. На это ука­зы­ва­ет и назва­ние его тру­да. То есть, по всей веро­ят­но­сти, глав­ным осно­ва­ни­ем выбо­ра дат в биб­лей­ской хро­но­ло­гии были не исто­ри­че­ская досто­вер­ность или прав­до­по­доб­ные сро­ки жиз­ни, а при­уро­чи­ва­ние тех или иных собы­тий к «юби­ле­ям», для чего даты под­прав­ля­лись исхо­дя из «здра­во­го сим­во­ли­че­ско­го смыс­ла». Кстати, по всей веро­ят­но­сти, сход­ная логи­ка мог­ла сто­ять и за фан­та­сти­че­ски дол­ги­ми сро­ка­ми прав­ле­ния шумер­ских доди­на­сти­че­ских царей.

Упомянутый выше мно­го­том­ник «Основ» с его бук­ва­лист­ским вос­при­я­ти­ем Библии и ее хро­но­ло­гии нару­шил при­выч­ную гра­ни­цу меж­ду нау­кой и рели­ги­ей. В 1978 году в Журнале Евангелического бого­слов­ско­го обще­ства было опуб­ли­ко­ва­но «Чикагское заяв­ле­ние о непо­гре­ши­мо­сти Библии», сфор­му­ли­ро­ван­ное более чем дву­мя сот­ня­ми еван­ге­лист­ских лиде­ров на кон­фе­рен­ции, созван­ной Международным сове­том по непо­гре­ши­мо­сти Библии в Чикаго. Это заяв­ле­ние чет­ко обо­зна­чи­ло гра­ни­цу меж­ду фун­да­мен­та­ли­ста­ми и либе­раль­ны­ми хри­сти­а­на­ми. Консервативное кры­ло еван­ге­ли­стов, отста­и­ва­ю­щее без­оши­боч­ность биб­лей­ской хро­но­ло­гии, веря­щее в 900-лет­ний срок жиз­ни Ноя и про­дол­жа­ю­щее тре­бо­вать заме­нить пре­по­да­ва­ние тео­рии эво­лю­ции в шко­лах кре­а­ци­о­низ­мом, ста­ло маргинальным.

Справедливости ради, сто­ит отме­тить, что в иуда­из­ме кон­сер­ва­тив­ный взгляд на допо­топ­ную хро­но­ло­гию тоже суще­ству­ет, хотя и на таких же вто­ро­сте­пен­ных ролях, как и в аме­ри­кан­ском еван­ге­лиз­ме. Тем неожи­дан­нее обна­ру­жить эти рост­ки бук­ва­лиз­ма на пра­во­слав­ной поч­ве, хотя РПЦ систе­ма­ти­че­ски дистан­ци­ру­ет­ся от чуж­дых ей еван­ге­лист­ских и иуда­ист­ских «сек­тан­тов».

О соот­но­ше­нии нау­ки, лич­ной веры и хри­сти­ан­ства, со сци­ен­тист­ской точ­ки зре­ния, T-invariant уже писал. Мы обра­ти­лись с тем же вопро­сом к фило­со­фу дья­ко­ну Андрею Кураеву, что­бы услы­шать мне­ние про­ти­во­по­лож­ной стороны.

Есть заме­ча­тель­ная немец­кая пого­вор­ка: «Чем выше забор, тем креп­че друж­ба». Один из важ­ней­ших прин­ци­пов науч­но­го созна­ния — это пони­ма­ние гра­ниц сво­ей ком­пе­тент­но­сти. Ученый — это чело­век, кото­рый зна­ет: у меня есть инстру­мент, с помо­щью кото­ро­го я добы­ваю опре­де­лен­но­го рода инфор­ма­цию. Но уни­вер­саль­но­го инстру­мен­та, уни­вер­саль­ной пал­ки-копал­ки не суще­ству­ет. Поэтому я знаю: вот на этой делян­ке, на этих трех сот­ках я ком­пе­тен­тен — тут я пашу. А о том, что дела­ет­ся на сосед­нем участ­ке, я спро­шу мне­ние кол­лег в уче­ном сове­те мое­го же инсти­ту­та. Дальше — это чужой гек­тар, чужое поле. И о том, что там про­ис­хо­дит, я вооб­ще мол­чу. Я могу при­слу­ши­вать­ся к тому, что там гово­рят, оце­ни­вать кра­со­ту аргу­мен­та­ции. Но это, ско­рее, для меня вопрос эсте­ти­ки науч­ной мыс­ли, на кото­рую долж­но быть чутье.Когда я толь­ко посту­пил в уни­вер­си­тет на фило­соф­ский факуль­тет, я, во-пер­вых, был очень горд: я полу­чаю сти­пен­дию — теперь при­но­шу день­ги домой. И, во-вто­рых, счи­тал себя впра­ве потра­тить часть сти­пен­дии по доро­ге домой в день получ­ки. А доро­га домой из уни­вер­си­те­та у меня шла мимо уни­вер­си­тет­ско­го книж­но­го мага­зи­на. И в тече­ние пер­во­го семест­ра я каж­дый месяц захо­дил туда и заку­пал все новые кни­ги по фило­со­фии (речь, конеч­но, шла о марк­сист­ско-ленин­ской фило­со­фии) — надо же про­фес­си­о­наль­ную биб­лио­те­ку фор­ми­ро­вать! Приносил кни­ги домой и ждал воз­вра­ще­ния отца. А отец у меня про­фес­си­о­наль­ный фило­соф. И каж­дый раз все эти пол­го­да про­ис­хо­ди­ла одна и та же исто­рия. Я отцу: «Пап, смот­ри, какие книж­ки я купил!» Отец смот­рел на эту стоп­ку книг: «Андрюша, зачем ты это дерь­мо домой при­нес?» Я дол­го не мог понять, как отец это опре­де­ля­ет, даже не рас­кры­вая кни­гу? Оказалось, «по запа­ху». У чело­ве­ка, кото­рый все­рьез рабо­та­ет в сво­ей про­фес­сии, есть пред­став­ле­ние о том, кого сто­ит слу­шать и читать, а кого нет. Иногда отец гово­рил мне: «Почитай эту ста­тью!» Я удив­лял­ся: «Пап, здесь же напи­са­но: “аспи­рант”». — «Ну и что? Я знаю его науч­но­го руко­во­ди­те­ля. Он дура­ков не дер­жит — читай это­го аспи­ран­та». Или я гово­рю: «Пап, а вот этот — ака­де­мик». — «Ну и что, что ака­де­мик! Я его знал, когда он был аспи­ран­том. Он тогда был дура­ком и остал­ся им, когда стал ака­де­ми­ком».Современная нау­ка — это тоже про­стран­ство мифа (об этом хоро­шо напи­са­но у Пола Фейерабенда). Ученый может про­ве­рить толь­ко одну сотую про­цен­та той инфор­ма­ции, о кото­рой идет речь в нау­ке. Важно, кому он дове­ря­ет по осталь­ным вопро­сам. Сегодня кри­те­рий исти­ны — это место, где была сде­ла­на науч­ная пуб­ли­ка­ция, каче­ство рефе­ри­ру­е­мо­го науч­но­го жур­на­ла. И в этом смыс­ле, конеч­но, Пол Фейерабенд прав: совре­мен­ная нау­ка ужас­но похо­жа на цер­ковь, для кото­рой важ­нее все­го пого­ны, ста­тус авто­ра, место пуб­ли­ка­ции. Я думаю, что гос­по­дин Кудрявцев нико­гда не смо­жет опуб­ли­ко­вать этот свой доклад ни в одном рефе­ри­ру­е­мом жур­на­ле, кро­ме того, кото­рый он сам воз­глав­ля­ет или рефе­ри­ру­ет­ся лич­но им самим или его под­чи­нен­ны­ми.Конечно, гос­по­дин Кудрявцев впра­ве верить во что угод­но. И, если бы он был дирек­то­ром при­ход­ской шко­лы и озву­чи­вал бы пуб­лич­но такие взгля­ды, это дей­стви­тель­но не вызва­ло бы вопро­сов. Но он зани­ма­ет высо­кий ака­де­ми­че­ский науч­ный пост и свое любо­пыт­ство удо­вле­тво­ря­ет на госу­дар­ствен­ные день­ги. Поэтому его пуб­лич­ное выступ­ле­ние, в кото­ром мно­го­ве­ко­вой воз­раст биб­лей­ских пат­ри­ар­хов упо­ми­на­ет­ся как есте­ствен­но­на­уч­ный факт, а не как факт лите­ра­тур­ный, выгля­дит как при­да­ние тези­су рели­ги­оз­ной веры ста­ту­са науч­но­го, то есть вери­фи­ци­ру­е­мо­го и даже про­ве­рен­но­го лич­но им суж­де­ния. После таких заяв­ле­ний воз­ни­ка­ет вопрос: ком­пе­тен­тен ли он как уче­ный? Не тра­тит ли госу­дар­ство день­ги впу­стую в этом слу­чае на про­корм гос­по­ди­на Кудрявцева?А с точ­ки зре­ния бого­сло­вия, зна­е­те, ну это, я бы даже ска­зал, что это — оскорб­ле­ние рели­ги­оз­но­го чув­ства. Как писал Г.К. Честерстон: веру­ю­щий чело­век гор­дит­ся слож­но­стью сво­ей дог­ма­ти­ки, как и уче­ный гор­дит­ся слож­но­стью сво­ей науч­ной дис­ци­пли­ны. И, конеч­но же, биб­ле­и­сти­ка, искус­ство пони­ма­ния Библии, в том чис­ле вот этой самой Книги Бытия, на кото­рую гос­по­дин Кудрявцев ссы­лал­ся, — это искус­ство и очень-очень нелег­кая нау­ка. У нее огром­ная исто­рия, кото­рая слав­на, в том чис­ле, и сво­и­ми ошиб­ка­ми. Естественно, путь любой нау­ки, в том чис­ле, биб­ле­и­сти­ки, — это клад­би­ще. Это — чере­да похо­ро­нен­ных тео­рий, пре­одо­лен­ных и забы­тых. И этот опыт тоже очень важен для нау­ки. Так вот, опыт бук­ва­лист­ско­го про­чте­ния биб­лей­ских тек­стов для бого­сло­вов дав­ным-дав­но остал­ся поза­ди. И когда я слы­шу о таких заяв­ле­ни­ях, у меня воз­ни­ка­ет вопрос: чем я тогда 20 лет в Академии зани­мал­ся, если вот так про­сто гос­по­дин Кудрявцев может прий­ти и ска­зать мне, как пяти­класс­ни­ку: «А я Библию про­чи­тал так, зна­чит, так оно и есть: 900 лет — так 900, всё!». Для меня это лич­ност­ное оскорб­ле­ние. Ну, и еще один повод заме­тить дав­но извест­ную вещь: Россия — стра­на, в кото­рой самые боль­шие запа­сы дна в мире.

Вводный текст: МАРИНА ШТЕЙНБЕРГ

,   10.04.2023