Война Опрос

«Наука не заметила потери России»

https://tinyurl.com/t-invariant/2023/02/scientists-opinions-first/

С 24 фев­ра­ля 2022 года мы живем в новой реаль­но­сти. Она кос­ну­лась всех людей на Земле, но уче­ных заде­ла осо­бо. Международные науч­ные свя­зи, про­ек­ты, тра­ди­ции, кото­рые скла­ды­ва­лись деся­ти­ле­ти­я­ми, раз­ру­ша­ют­ся на гла­зах. Мы попро­си­ли пред­ста­ви­те­лей раз­ных науч­ных обла­стей отве­тить на вопро­сы о том, как повли­я­ла вой­на на их дея­тель­ность и на них лично.

1. Наука. Как вы оце­ни­ва­е­те изме­не­ния в нау­ке спу­стя год после втор­же­ния России в Украину? 
2. Коллеги. Что изме­ни­лось непо­сред­ствен­но в вашей про­фес­си­о­наль­ной сре­де, в ваших науч­ных груп­пах, орга­ни­за­ци­ях, сообществах?
3. Личное. Как этот год вой­ны повли­ял лич­но на вас? Что вы поня­ли для себя?

 

Игорь Ефимов, про­фес­сор био­ме­ди­цин­ской инже­не­рии и про­фес­сор меди­ци­ны Северо-Западного Университета, Чикаго, Иллинойс, США.

1. Наука в веду­щих миро­вых науч­ных дер­жа­вах раз­ви­ва­ет­ся пол­ным ходом. За про­шед­ший год сде­ла­но мно­же­ство откры­тий. После кови­да по все­му миру начи­на­ют дей­ство­вать науч­ные кон­фе­рен­ции. Но это не отно­сит­ся к России.

За год путин­ской вой­ны про­тив Украины Россия была фак­ти­че­ски изо­ли­ро­ва­на миро­вым науч­ным сооб­ще­ством как науч­ный парт­нер. Если все­го несколь­ко лет назад пред­ста­ви­те­ли РАН, РФФИ, МОН и дру­гих рос­сий­ских науч­ных орга­ни­за­ций и уни­вер­си­те­тов часто при­ез­жа­ли в Вашингтон и дру­гие горо­да США, теперь это пол­но­стью пре­кра­ти­лось. Российское посоль­ство в Вашингтоне, когда-то при­вле­кав­шее мно­гих на свои музы­каль­ные, науч­ные и куль­тур­ные собы­тия, пре­вра­ти­лось в чум­ной барак, кото­ро­го все избе­га­ют. Это не рав­но «отмене рус­ской куль­ту­ры»: музы­ка Рахманинова, Чайковского посто­ян­но зву­чит со мно­гих сцен США. Картинные гале­реи пол­ны рабо­та­ми Кандинского, Шагала и пр.

Однако нау­ка не заме­ти­ла поте­ри России, так как вклад стра­ны в поиск новых зна­ний прак­ти­че­ски при­бли­зил­ся к нулю за послед­ние 30 лет, а после 24 фев­ра­ля 2022 года про­изо­шел обвал до пол­но­го нуля. Заметен так­же мас­со­вый исход рос­сий­ских уче­ных, вра­чей и инже­не­ров из России в стра­ны Запада. Сегодняшняя ситу­а­ция с Россией напо­ми­на­ет то, что про­ис­хо­ди­ло по отно­ше­нию к нацист­ской Германии в стра­нах анти­гит­ле­ров­ской коалиции.

2. Коллеги. Наша науч­ная жизнь идет пол­ным ходом, мало что изме­ни­лось, за исклю­че­ни­ем пол­но­го пре­кра­ще­ния сов­мест­ных про­ек­тов с рос­сий­ски­ми уни­вер­си­те­та­ми. Я лич­но изве­стил рек­то­ра МФТИ Ливанова о пре­кра­ще­нии сов­мест­ных про­ек­тов по физио­ло­гии серд­ца чело­ве­ка через пару дней после пер­во­го шока от нача­ла Россией пол­но­мас­штаб­ной вой­ны. Наше рус­ско­языч­ное сооб­ще­ство, орга­ни­зо­ван­ное RASA, выска­за­лось пуб­лич­но и прак­ти­че­ски еди­но­глас­но про­тив веро­лом­ной бра­то­убий­ствен­ной вой­ны путин­ской России про­тив Украины. Конференция RASA, про­шед­шая в нояб­ре в Лос-Анджелесе, так­же в один голос осу­ди­ла путин­скую вой­ну и впер­вые в сво­ей исто­рии предо­ста­ви­ла плат­фор­му пред­ста­ви­те­лям кино и искус­ства для обсуж­де­ния жиз­ни рус­ско­языч­но­го интел­лек­ту­аль­но­го сооб­ще­ства во вре­мя войны.

Профессиональное науч­ное сооб­ще­ство США одно­знач­но на сто­роне Украины. Университеты США идут навстре­чу уче­ным и вра­чам Украины и России, кото­рые были вынуж­де­ны из-за вой­ны уехать из сво­их стран, и облег­ча­ют про­цесс трудоустройства.

3. Лично для меня глав­ный урок — это ужас осо­зна­ния того, что кро­ва­вая исто­рия про­шло­го сто­ле­тия ста­ла нашей соб­ствен­ной реаль­но­стью, и мы как народ ниче­му не научи­лись, пере­жив страш­ное сто­ле­тие ком­му­низ­ма и ГУЛАГа. Ужасные реа­лии «фило­соф­ско­го паро­хо­да» 1922 года ста­ли реаль­но­стью в 2022 году. Мы это­му посвя­ти­ли послед­нюю кон­фе­рен­цию RASA. Мы не защи­ти­ли демо­кра­тию, кото­рая России доста­лась такой боль­шой ценой 30 лет назад. Нужно начи­нать с нуля с новым поко­ле­ни­ем и бороть­ся за пре­крас­ную демо­кра­ти­че­скую Россию будущего.

Еще один урок — это бла­го­дар­ность кол­ле­гам из RASA, кото­рые за ред­ки­ми исклю­че­ни­я­ми ока­за­лись на сто­роне прав­ды, под­дер­жав Украину, и высту­пи­ли пуб­лич­но про­тив путин­ской кро­ва­вой бой­ни. Увы, есть и те, кто, несмот­ря на деся­ти­ле­тия жиз­ни и рабо­ты в США, под­дер­жи­ва­ют импер­ские заво­е­ва­ния Путина, счи­тая, что пост­со­вет­ские гра­ни­цы тре­бу­ют пере­смот­ра. Но таких — еди­ни­цы, и они не выска­зы­ва­ют­ся пуб­лич­но, как это дела­ют те про­пу­тин­ские уче­ные, кото­рые живут в России.

Я так­же, нако­нец, почув­ство­вал лич­ную бли­зость с пред­ста­ви­те­ля­ми рос­сий­ской нау­ки, кото­рым при­шлось уехать из стра­ны в 1920-30-х годах. Я нашел архив Владимира Ипатьева в Северо-Западном уни­вер­си­те­те в Чикаго, где и он, и мно­гие рус­ские уче­ные, вклю­чая меня, рабо­та­ли и рабо­та­ют про­фес­со­ра­ми. Это теперь ста­ло моей мис­си­ей — изу­чить его лич­ный архив и напи­сать о нем.

 

Аскольд Иванчик, исто­рик, член-кор­ре­спон­дент Российской ака­де­мии наук, Академии над­пи­сей и изящ­ной сло­вес­но­сти (Институт Франции) и Немецкого архео­ло­ги­че­ско­го инсти­ту­та, Directeur des recherches , Национальный центр науч­ных иссле­до­ва­ний (CNRS), Институт по иссле­до­ва­нию древ­но­сти и сред­не­ве­ко­вья Ausonius, Бордо, Франция.

1. Наука в целом, я не думаю, что испы­та­ла какие-то суще­ствен­ные изме­не­ния. Если же гово­рить о рос­сий­ской нау­ке, то эти изме­не­ния, на мой взгляд, ина­че как ката­стро­фи­че­ски­ми назвать невоз­мож­но. Думаю, что это вер­но для всех науч­ных обла­стей, но мне вид­нее ситу­а­ция в гума­ни­тар­ных нау­ках. Российская нау­ка за послед­ние трид­цать пять лет при­вык­ла быть частью миро­вой. Собственно, толь­ко так нау­ка и может суще­ство­вать: она быва­ет или обще­ми­ро­вая, или ника­кая. Попытки изо­ли­ро­вать нау­ку в какой-то одной стране при­во­дят к ее посте­пен­но­му, а ино­гда и быст­ро­му уми­ра­нию. Мы это наблю­да­ли в тех дис­ци­пли­нах, кото­рые были изо­ли­ро­ва­ны по раз­ным при­чи­нам, преж­де все­го идео­ло­ги­че­ским, в СССР, а сей­час все­го за год сте­пень изо­ля­ции рос­сий­ской нау­ки ста­ла даже боль­ше, чем была тогда.

Уже разо­рва­ны или раз­ры­ва­ют­ся все свя­зи. Во вся­ком слу­чае, на инсти­ту­ци­о­наль­ном уровне, замо­ро­же­ны прак­ти­че­ски все сов­мест­ные про­ек­ты и кол­ла­бо­ра­ции. Изолированная от внеш­не­го мира рос­сий­ская нау­ка какое-то вре­мя смо­жет про­дер­жать­ся на ста­рых запа­сах — где-то луч­ше, где-то хуже — а потом погиб­нет, если нынеш­няя ситу­а­ция про­дол­жит­ся. Конечно, совсем пусто­го места не будет, но все боль­шую роль будут играть псев­до­уче­ные и домо­ро­щен­ные авто­ри­те­ты, кото­рые будут что-то там делать «впер­вые в оте­че­ствен­ной науке».

2. Коллеги. Изменилось мно­гое, бук­валь­но все. За послед­ние трид­цать лет я потра­тил очень мно­го вре­ме­ни и уси­лий для того, что­бы рос­сий­ская нау­ка в моей обла­сти раз­ви­ва­лась как часть миро­вой нау­ки. Удалось постро­ить несколь­ко иссле­до­ва­тель­ских и обра­зо­ва­тель­ных про­ек­тов, думаю, доволь­но успеш­ных, в кото­рых меж­ду­на­род­ное сотруд­ни­че­ство игра­ло боль­шую роль. Год назад все это было уни­что­же­но в один день. Я ста­ра­юсь сохра­нить какие-то остат­ки, в том чис­ле и с надеж­дой на буду­щее вос­ста­нов­ле­ние, но это ста­но­вит­ся все труд­нее. Изоляция рос­сий­ской нау­ки про­ис­хо­дит с обе­их сто­рон: и изнут­ри, и сна­ру­жи. Причем сна­ча­ла речь шла о пре­кра­ще­нии сотруд­ни­че­ства с рос­сий­ски­ми инсти­ту­ци­я­ми при его сохра­не­нии на инди­ви­ду­аль­ном уровне. И дей­стви­тель­но, еще про­шлой осе­нью неко­то­рые из моих моло­дых кол­лег без осо­бых про­блем участ­во­ва­ли в меж­ду­на­род­ных кон­фе­рен­ци­ях в евро­пей­ских стра­нах, дру­гие полу­ча­ли воз­мож­ность учить­ся или рабо­тать в этих стра­нах, выиг­рав соот­вет­ству­ю­щие кон­кур­сы. Однако, похо­же, сей­час и эти воз­мож­но­сти сокра­ща­ют­ся. Мне извест­ны слу­чаи, когда посоль­ство Германии отка­зы­ва­ет в выда­че визы тем, кто полу­ча­ет при­гла­ше­ние для рабо­ты в немец­ком уни­вер­си­те­те, прой­дя непро­стой отбор в ходе меж­ду­на­род­но­го кон­кур­са. Обоснование это­го реше­ния уди­ви­тель­но: чело­век рабо­тал или рабо­та­ет в госу­дар­ствен­ном учре­жде­нии (а где еще в России может рабо­тать иссле­до­ва­тель?), а зна­чит, тем самым яко­бы под­дер­жи­ва­ет поли­ти­ку рос­сий­ской вла­сти и пред­став­ля­ет угро­зу наци­о­наль­ным инте­ре­сам Германии. В рас­чет не при­ни­ма­ет­ся даже ясно и пуб­лич­но выска­зан­ная анти­во­ен­ная пози­ция. С дру­гой сто­ро­ны, рос­сий­ские уни­вер­си­те­ты уволь­ня­ют пре­по­да­ва­те­лей с евро­пей­ским пас­пор­том, год назад при­няв­ших реше­ние не бро­сать сво­их сту­ден­тов и про­дол­жить им преподавать.

Отдельная и осо­бен­но болез­нен­ная тема — отно­ше­ния с укра­ин­ски­ми кол­ле­га­ми. Для меня на про­тя­же­нии всей моей науч­ной карье­ры были чрез­вы­чай­но важ­ны свя­зи и сотруд­ни­че­ство с ними: моя науч­ная тема­ти­ка дела­ет это есте­ствен­ным и необ­хо­ди­мым. Речь идет не толь­ко о рабо­чих отно­ше­ни­ях, мно­гие из моих укра­ин­ских кол­лег ста­ли близ­ки­ми дру­зья­ми, и этой друж­бе не один деся­ток лет. Украина для меня — важ­ная часть жиз­ни, не толь­ко про­фес­си­о­наль­ной. Я очень рад, что ни один из моих дру­зей не пре­рвал наших отно­ше­ний, и я не почув­ство­вал враж­деб­но­сти или отчуж­де­ния в отно­ше­ни­ях с ними, хотя такой реак­ции вполне мож­но было бы ожи­дать. Но, разу­ме­ет­ся, наше сотруд­ни­че­ство сей­час воз­мож­но толь­ко бла­го­да­ря моей фран­цуз­ской аффи­ли­а­ции. Кстати, могу лишь вос­хи­тить­ся муже­ством и вер­но­стью делу моих укра­ин­ских дру­зей и кол­лег: несмот­ря на тяже­лей­шие усло­вия, они про­дол­жа­ют зани­мать­ся иссле­до­ва­ни­я­ми, пуб­ли­ко­вать­ся и изда­вать науч­ные жур­на­лы в вою­ю­щей стране.

3. Личное. Я думаю, что из все­го ска­зан­но­го выше ясно, что для меня, как и для мно­гих, это было ката­стро­фой — и лич­ной, и про­фес­си­о­наль­ной. Многое при­шлось поме­нять в устрой­стве жиз­ни и в про­фес­си­о­наль­ных и лич­ных пла­нах; вполне веро­ят­но, что в буду­щем при­дет­ся поме­нять еще боль­ше. При этом моя ситу­а­ция, конеч­но, мно­го луч­ше, чем у боль­шин­ства моих укра­ин­ских и рос­сий­ских кол­лег, так что грех жало­вать­ся. Насчет того, что я понял, — не могу ска­зать, что понял что-то такое, чего не пони­мал рань­ше. Может быть, стал луч­ше пони­мать харак­тер нынеш­ней рос­сий­ской вла­сти, но и в этом отно­ше­нии у меня осо­бых иллю­зий не было и рань­ше. Пожалуй, гля­дя вокруг, я пони­маю, что общая ситу­а­ция мог­ла бы быть гораз­до хуже; впро­чем, может быть, еще и будет.

 

Сергей Попов, аст­ро­фи­зик, про­фес­сор РАН, док­тор физи­ко-мате­ма­ти­че­ских наук, веду­щий науч­ный сотруд­ник МГУ им. М.В. Ломоносова, associate research officer ICTP, Италия.

1. Наука. В тече­ние при­мер­но 30 лет (РФФИ появил­ся в 1992 г., соро­сов­ская про­грам­ма ISSEP зара­бо­та­ла в 1994 г.) посте­пен­но созда­ва­лось ощу­ще­ние, что в России мож­но зани­мать­ся нау­кой. Это был важ­ный про­цесс, пото­му что, мяг­ко гово­ря, в этом были сомне­ния, что выра­жа­лось в мас­со­вом отъ­ез­де как уче­ных, так и выпуск­ни­ков и в кон­це 80-х — нача­ле 90-х, и поз­же. В фев­ра­ле 2022 года все эти три деся­ти­ле­тия сози­да­тель­ной рабо­ты разом были пере­черк­ну­ты. Не хочу пре­уве­ли­чи­вать достиг­ну­тое за 30 лет, чита­те­ли ТрВ-Н пре­крас­но зна­ют об огром­ном коли­че­стве про­блем в орга­ни­за­ции нау­ки в России и о том, что в послед­ние годы ско­рее воз­ни­кал отри­ца­тель­ный тренд. Тем не менее, в основ­ной мас­се науч­но­го сооб­ще­ства ощу­ще­ние было доста­точ­но пози­тив­ным. Однако вой­на с Украиной, будучи тра­ге­ди­ей сама по себе, силь­но отбра­сы­ва­ет стра­ну назад во всех смыс­лах. В том чис­ле и в науке.

  • Разом было раз­ру­ше­но меж­ду­на­род­ное сотруд­ни­че­ство на уровне выше person-to-person (хотя во мно­гих слу­ча­ях вой­на так или ина­че пре­рва­ла и вза­и­мо­от­но­ше­ния на лич­ном уровне). Для мно­гих кол­лег это серьез­ней­ший удар, пото­му что в созда­ние про­ек­тов года­ми (если не деся­ти­ле­ти­я­ми) вкла­ды­ва­лись силы, вре­мя. И все пра­хом. Яркий при­мер — отклю­че­ние немец­ко­го теле­ско­па eROSITA на бор­ту рос­сий­ско­го спут­ни­ка «Спектр-РГ».
  • Много уче­ных (и моло­дых, и не очень) уеха­ло из стра­ны. Особенно после объ­яв­ле­ния в сен­тяб­ре так назы­ва­е­мой частич­ной мобилизации.
  • У остав­ших­ся в России сей­час мно­го про­блем и с закуп­ка­ми, и с поезд­ка­ми на конференции.
  • Наконец, воз­ник ряд про­блем, свя­зан­ных с воз­мож­но­стью выска­зы­вать свою пози­цию, да даже про­сто иметь точ­ку зре­ния, отлич­ную от офи­ци­аль­ной. Жесткая само­цен­зу­ра все­гда ска­зы­ва­ет­ся на твор­че­ском про­цес­се, даже если огра­ни­че­ния не каса­ют­ся этой дея­тель­но­сти напря­мую. Жить в такой духо­те мучи­тель­но. Отбросить само­цен­зу­ру пол­но­стью — страш­но: мы видим новые при­ме­ры заве­де­ния дел все­го лишь «за лай­ки», не гово­ря уже о явных протестах.

В бли­жай­шие годы рос­сий­ская нау­ка будет ста­но­вить­ся всё более про­вин­ци­аль­ной. Меньше пря­мых меж­ду­на­род­ных кон­так­тов, мень­ше сов­мест­ных про­ек­тов с силь­ны­ми науч­ны­ми груп­па­ми. Очевидно, не будет ника­кой меж­ду­на­род­ной экс­пер­ти­зы, что пагуб­но для любой наци­о­наль­ной систе­мы орга­ни­за­ции нау­ки. Россия в одно­ча­сье пере­ста­ла быть при­вле­ка­тель­ной как место рабо­ты для подав­ля­ю­ще­го боль­шин­ства силь­ных зару­беж­ных кол­лег. Важно пони­мать, что доля России в силь­ной миро­вой нау­ке — на уровне пары про­цен­тов (в неко­то­рых обла­стях еще мень­ше). На кон­так­тах с Ираном и Центральной Африкой в нау­ке дале­ко не уедешь. И даже Китай с Индией и ЮАР тут не помо­гут. Причем суще­ствен­но, что быст­ро этот тренд на про­вин­ци­а­ли­за­цию не переломить.

Здесь я хочу вер­нуть­ся к сво­е­му исход­но­му тези­су. Репутация дол­го выстра­и­ва­лась. И в одно­ча­сье вер­нуть ее попро­сту невоз­мож­но. Это и репу­та­ция в мире (дове­рять рос­сий­ским парт­не­рам в дол­го­сроч­ном про­ек­те или нет), и репу­та­ция внут­ри (сто­ит идти в рос­сий­скую нау­ку или нет). Если 10 лет назад вполне нор­маль­ным было, когда моло­дые люди пла­ни­ро­ва­ли про­дол­жать науч­ную карье­ру в России, то теперь таких пла­нов (у кон­ку­рен­то­спо­соб­ной моло­де­жи) будет все меньше.

Также, навер­ня­ка, рас­хо­ды на фун­да­мен­таль­ную нау­ку (в реаль­ных сопо­ста­ви­мых ценах) будут мень­ше. Больше вни­ма­ния будет уде­лять­ся нау­ке, свя­зан­ной с ВПК. Даже при­клад­ные иссле­до­ва­ния, ори­ен­ти­ро­ван­ные на мир­ное исполь­зо­ва­ние, постра­да­ют, пото­му что будет труд­нее экс­пор­ти­ро­вать какие-то нау­ко­ем­кие това­ры и услуги.

В общем, пер­спек­ти­вы фун­да­мен­таль­ных наук в России печаль­ны. И это я гово­рю о есте­ствен­ных нау­ках! У социо­гу­ма­ни­та­ри­ев про­сто про­изо­шла ката­стро­фа. Но об этом они луч­ше рас­ска­жут сами.

2. Коллеги. В бли­жай­шем окру­же­нии про­бле­мы в целом дуб­ли­ру­ют то, что опи­са­но в преды­ду­щем пунк­те. Разве что ни я, ни боль­шин­ство кол­лег из ближ­не­го кру­га не были очень плот­но вклю­че­ны в меж­ду­на­род­ные про­ек­ты, где Россия участ­во­ва­ла бы на уровне госу­дар­ствен­ных организаций.

Первое, что замет­но — отъ­езд уче­ных, осо­бен­но моло­де­жи (хотя мно­гие кол­ле­ги мое­го воз­рас­та уеха­ли из-за детей при­зыв­но­го воз­рас­та). У меня уеха­ли двое талант­ли­вых моло­дых людей (силь­ный аспи­рант и выпуск­ни­ца, кото­рая мог­ла бы стать вели­ко­леп­ной аспи­рант­кой). Вообще в нашей неболь­шой груп­пе уеха­ла почти вся моло­дежь и несколь­ко сотруд­ни­ков постар­ше. В основ­ном — в Германию.

Второе — уча­стие в меж­ду­на­род­ных кон­фе­рен­ци­ях и орга­ни­за­ция меж­ду­на­род­ных кон­фе­рен­ций в России. Только мы нача­ли радо­вать­ся окон­ча­нию пан­де­мии, как столк­ну­лись с зара­зой посе­рьез­нее. Практически все кон­так­ты толь­ко по интернету.

Третье — закуп­ки обо­ру­до­ва­ния, про­грамм­но­го обес­пе­че­ния и т.д. Тут и санк­ции, и про­бле­мы с опла­той. Для аст­ро­но­мов-наблю­да­те­лей, кото­рым надо непре­рыв­но апгрей­дить свои при­бо­ры, это очень чувствительно.

Наконец, изме­ни­лись вза­и­мо­от­но­ше­ния меж­ду очень мно­ги­ми людь­ми. Поляризация мне­ний уси­ли­лась, что в ряде слу­ча­ев или сде­ла­ло обще­ние невоз­мож­ным, или же обще­ние све­де­но к само­му мини­му­му, а это, если гово­рить о нау­ке, без­услов­но, исклю­ча­ет тес­ные фор­мы про­дук­тив­но­го сотруд­ни­че­ства. Крайне непри­ят­но общать­ся с людь­ми, кото­рые, как соро­кин­ские пер­со­на­жи, съе­да­ют свою днев­ную «нор­му».

3. Лично у меня еще до нача­ла воен­но­го кон­флик­та, где-то в кон­це 2021 — нача­ле 2022 года, уси­ли­ва­лось очень тягост­ное ощу­ще­ние от про­ис­хо­дя­ще­го в стране. С нача­лом пол­но­мас­штаб­ной вой­ны доволь­но быст­ро про­изо­шла суще­ствен­ная пере­оцен­ка при­о­ри­те­тов, пла­нов и т.д. Хотя до осе­ни я не пла­ни­ро­вал уез­жать из стра­ны, види­мо, наде­ясь на какое-то чудо. Но при­мер­но в октяб­ре ста­ло ясно, что и по лич­ным, и по внеш­ним при­чи­нам оста­вать­ся в России совсем не хочет­ся. Я искренне вос­хи­ща­юсь людь­ми, кото­рые оста­ют­ся в России и пыта­ют­ся как-то про­ти­во­сто­ять про­ис­хо­дя­ще­му кош­ма­ру, хотя бы демон­стри­ру­ют свою пози­цию, рискуя попасть под каток репрес­сий (а мно­гие, очень мно­гие и попа­да­ют). В себе я, увы, таких сил не нашел. Сейчас у меня годич­ный кон­тракт в Международном цен­тре тео­ре­ти­че­ской физи­ки в Триесте. Что будет даль­ше — уви­дим. Перспективы не очень свет­лые. Бросать всё и искать после 50 новое место рабо­ты доволь­но трудно.

T-invariant пла­ни­ру­ет про­дол­жить пуб­ли­ка­цию отве­тов на эти вопросы.

  24.02.2023

, , ,