С начала вторжения в Украину число уголовных дел по обвинению в экстремизме удвоилось. Одновременно стремительно растет количество процессуальных нарушений в других уголовных делах с политической составляющей. Означает ли это, что у обычного гражданина в России не осталось легальных способов защиты своей свободы? Нет, они есть и были всегда, даже в самые темные времена, потому что никакая диктатура не согласна полностью отказаться от собственной легитимации. T-invariant показывает это на конкретных примерах.
Два года войны: режим непрерывно ужесточается
Существует целый ряд признаков ужесточения политического режима в России в течение двух военных лет. Один из них — сопоставление роста количества «экстремистов» и «террористов» в списке РосФинМониторинга (первый график) с ростом числа приговоров по делам о «госизмене» (второй график).
У РосФинМониторинга есть список, куда помещаются подозреваемые в терроризме и экстремизме. Телеграм-канал публикует обновления по мере их выхода на сайте РосФинМониторинга. Телеграм-канал ведет администратор канала @ishukshin. Сводные данные группируются и публикуются на сайте extrem.ishukshin.ru. Там же строится сводный график по последним обновлениям. Вот результаты за 2019-2023 годы.
Изменение количества экстремистов и террористов в списке РосФинМониторинга. extrem.ishukshin.ru
Если число «террористов» растет линейно уже 10 лет (сюда же входит, например, «оправдание терроризма»), то гораздо более тяжелое обвинение в «экстремизме» начинает резко расти именно с началом полномасштабной войны — примерно с февраля-марта 2022 года. За эти два года число «экстремистов» удвоилось.
Рост числа экстремистов. Диаграма «Сибирь. Реалии»
На этом основании глава «Первого отдела» Дмитрий Заир-Бек делает прогноз на 2024 год; он считает, что в суды поступит примерно в два раза больше дел: «Как минимум 140».
«Если войну с Украиной решат сворачивать, можно предположить, что и контрразведка несколько ослабит свою хватку. Но я не думаю, что они так быстро сдадутся. Они научились работать — если это можно назвать работой — в больших объемах, система будет воспроизводить саму себя. Чем больше будет оперативников, следователей, которые занимаются этими делами, тем больше будет дел: этим людям нужна работа, они будут продолжать искать мнимых шпионов среди наших сограждан. За последнее десятилетие система ни разу не сдавала назад», — говорит правозащитник.
Рост уголовных дел с политической составляющей можно читать двояко. С одной стороны, он может свидетельствовать о растущем сопротивлении со стороны граждан. Ведь не все дела возбуждаются на пустом месте, не все преступления выдуманы, а обвинения голословны. Случались настоящие поджоги военкоматов и релейных шкафов, зафиксированы диверсии на железных дорогах. С другой стороны, на этом фоне нарушений законодательства гораздо стремительнее растет количество обвинений в госизмене, инспирированное самими сотрудниками ФСБ. (См. обзор дел по госизмене на сайте «Первого отдела»).
И именно выдуманные для демонстрации эффективности спецслужб дела создают образ всесильной и неправедной власти, которая творит, что хочет, обвиняет, кого хочет. Однако даже у такой власти есть ограничение — это те самые законы, которые она сама принимает и, как ни странно, во многих случаях пытается хотя бы делать вид, что им следует. Сегодня приговоры выносятся не чекистскими «тройками» и ОСО, которые руководствуются исключительно «революционным чутьем», а судом. Есть следствие, есть прокурор, который выдвигает обвинение, есть адвокат, который выстраивает линию защиты. Есть, наконец, уголовно-процессуальный и уголовный кодексы.
И тут возникают два ключевых вопроса. Первый: зачем всесильной власти вся эта совсем недешевая головная боль с процедурами? И второй: как этим могут воспользоваться те, кто неправедной власти противостоит легально и открыто?
В направлении диктатуры страха
T-invariant брал интервью у Сергея Гуриева о книге «Диктаторы обмана», написанной совместно с Даниелом Трейсманом.
В этой книге соавторы приходят к выводу, что в XXI веке диктатуры меняются. Они становятся не «диктатурами страха», а «диктатурами обмана».
Россия все больше становится похожа на «диктатуру страха», но еще ей не стала.
Как заметил Даниел Трейсман в интервью изданию Meduza:
Я бы сказал, что Путин двигается в этом направлении. Во многом это вопрос возможностей: до какой степени вы сможете контролировать людей? Пока что Путин в некотором смысле все же остается гибридом [между диктатором страха и диктатором обмана]. Да, конечно же, он использует силу, жестокость и страх. Он явно хочет, чтобы люди боялись его. Но в то же время он сохраняет ритуалы нормального демократического лидера: в марте он проведет выборы и, хотя он не допустил на них ни одного реально оппозиционного кандидата, там все же формально будут хоть какие-то кандидаты, кроме него самого. И все будут притворяться, будто это настоящие выборы.
Притворяться можно, но произошло событие, которое оказалось, по-видимому, совершенно неожиданным для российской власти. Это длинные очереди людей, которые решились поставить свои подписи за выдвижение Бориса Надеждина кандидатом на президентских выборах. Согласно данным штаба Надеждина таких подписей было собрано 158 тысяч. В подавляющем большинстве случаев это реальные подписи реальных людей, что бы ни говорил Центризбирком, который их тысячами браковал и не допустил Надеждина до участия в выборах. Люди уже сделали свой выбор против действующей власти и они об этом открыто заявили.
Сбор подписей за Бориса Надеждина. «Новая газета. Европа»
Они использовали ту электоральную «свободу», которая им осталась, чтобы высказать свое отношение к действующей власти, к действующему президенту.
Трейсман говорит:
Кроме того, Путин все еще пытается поддерживать образ (как бы он ни был далек от реальности) знающего и мудрого лидера, который может все разъяснить и руководствуется исключительно интересами российского народа. Он все еще использует и другие атавизмы диктатуры обмана…
Трейсман обращает внимание и на такой важный момент: «Еще одно важное отличие — характер государственной пропаганды… В тоталитарных режимах пропаганда намного более прямолинейна и настойчива, она сводит людей с ума бесконечным повторением одного и того же. Плюс массивные муралы и гигантские плакаты, огромные статуи лидера, убийственные слоганы… Мы пока не видим всего этого у Путина, хотя и здесь, наверное, можно отметить некоторое движение в сторону тоталитарной пропаганды. Но все же в этом направлении он продвинулся совсем недалеко». То есть «в этом направлении» Путин, как это ни странно, остается достаточно европейским правителем. Хотя, конечно, после мартовских выборов многое может измениться.
И хотя мы видим, что большинство оппозиционных властям РФ материалов производится за границей, Youtube и Telegram россиянам пока доступны. Из России еще можно читать Википедию, несмотря на разговоры о ее блокировке.
Более того, российское издание «Собеседник» вышло 20 февраля с портретом Алексея Навального на обложке и поступило в газетные киоски. Тираж издания — около 150 тысяч экземпляров. И это не первый случай, когда еженедельник выступает с такими резкими материалами. Сайт «Собеседника» много раз блокировали.
Номер журнала «Собеседник» с Алексеем Навальным на обложке. «Кровавая барыня»
Крупный телеграм-канал «Кровавая барыня» (ресурс российской и израильской журналистки Ксении Собчак с более чем миллионом подписчиков) сообщил: «Новый выпуск еженедельника «Собеседник» от 20 февраля вышел с портретом погибшего в колонии ЯНАО политика Алексея Навального и цитатой «Но надежда есть!» на обложке. На разворотах — некролог, комментарии Дмитрия Муратова*, Андрея Макаревича*, Олега Орлова* о гибели, его письмо и отрывки из интервью, репортаж с возложения цветов». Звездочки здесь стоят не по ошибке: все названные — иноагенты. «Кровавая барыня» пишет: «Одна из журналисток издания, Елена Мильчановска, сообщила «Осторожно Media», что тираж номера «везде или практически везде» изъяли из московских точек распространения. В основном это палатки «Пресса» и «Печать»: «Все это очень серьезно и даже немного страшно для нас. Почему изъяли номер, мы не знаем: никаких законов мы не нарушали»». Но какое-то время остаток тиража продавался в редакции, по крайней мере часть тиража была нормально раскуплена, вне Москвы какое-то время номер, по предположению Мильчановской, продавался и после того, как был изъят в столице.
Мы наблюдаем довольно парадоксальную ситуацию: старые аналоговые формы печати блокировать труднее, чем цифровые медиа. Чтобы заблокировать сайт Роскомнадзору достаточно внести его IP и доменное имя в blacklist. Больше ничего Роскомнадзор не делает. После этого имя рассылается провайдерам интернета, и они, используя сертифицированный софт, перекрывают доступ. То есть блокировка сайта государству стоит примерно «ничего». А вот до точек продажи надо доехать. Физически забрать тираж, его куда-то перевезти, потом уничтожать. Это все требует сил, времени и денег. А теперь еще и надо придумать, как эту акцию оправдать в суде. Ведь, как сказала Елена Мильчановска, «никаких законов мы не нарушали».
Ресурсы государства велики, но и они не безграничны. Особенно когда нужно реагировать быстро, сразу во многих точках и большим числом. Один из таких примеров — отношение полицейских к священнику Григорию Михнову-Вайтенко. Он заявил, что готов отслужить панихиду по Алексею Навальному. Михнова-Вайтенко задержали, как только он вышел из дома. После этого у него случился сердечный приступ и предположительно инсульт (инсульт не подтвердился). В Facebook Михнов-Вайтенко написал:
С удовольствием пообщался с начальником убойного отдела. (Людей не хватает, послать некого). Наша полиция следит за моим состоянием здоровья и желает скорейшего выздоровления. Чего и я ей желаю…
За этими словами — не только чувство юмора отца Григория, но и сама реальность. Начальник убойного отдела сказал ему правду: людей действительно не хватает. А значит, есть и возможности, пользуясь этой нехваткой, легально заявить о своей гражданской позиции. Почему же власть до сих пор оставляет эти лазейки?
Зачем нужны судебные издержки?
Более полугода T-invariant ведет Хронику преследований ученых и преподавателей вузов. Мы стараемся не только зафиксировать сам факт преследования, но и проследить, что было дальше с нашим героем, особенно если судебные разбирательства продолжаются.
И мы видим случаи, когда адвокатам удается «отбить» атаки обвинения. Иногда серьезно — заменить реальный срок условным или штрафом, иногда только немного, например, добиться снижения срока с 5,5 лет до 5. Но ведь и эти полгода — это полгода неволи.
Эта статистика невольно отсылает нас на сто лет назад. Социолог Дэниэл Трейсман, сравнивая «диктатуру обмана» (к которой пусть и с оговорками он относит путинский режим) и «диктатуру страха», в качестве самого понятного примера приводит сталинский СССР. Так вот, сегодня как никогда важно знать: даже в 1930-е годы в Советском Союзе адвокаты работали. И иногда выигрывали процессы.
Вот что об этом пишет Павел Полян в предисловии к книге Бориса Меньшагина «Воспоминания. Письма. Документы»:
«В нашем сознании устойчиво представление о том, что в это время адвокатского участия либо вообще не было (в случаях, когда дела шли через тройки или ОСО), или же оно было сугубо статистским, для придания видимости законности. Случай Меньшагина этого не опровергает, но всё же заметно расходится со стереотипом. Наибольшую известность Меньшагину принесли цепкая защита и, в конце концов, отмена приговора («вышки») специалисту по бруцеллезу А. П. Юранову и серьезное смягчение участи остальным подзащитным на процессе ветеринаров и животноводов: первое заседание прошло 24-28 ноября 1937 г., а второе, после обжалования в Верховном суде СССР, 25 января 1938 г., третье, после передачи дела на новое рассмотрение, — с 27 февраля по 3 марта 1939 г. В другом случае — летом 1939 г. — он не только добился отмены расстрела двум, а затем и переквалификации с вредительства на халатность приговора трем осужденным землеустроителям: С. В. Фалку, И. Ф. Московскому и С. И. Кузнецову — после чего их выпустили на свободу как уже отсидевших новоназначенный срок. Он «отбил» еще и их жен, посаженных Особым совещанием на пять лет ИТЛ за недонесение о вредительской деятельности их мужей по первому приговору, отмененному для их мужей, но не отмененному для них!» (Борис Меньшагин: Воспоминания. Письма. Документы. Сост. и подг. текста П. М. Полян. М.; СПб.: Нестор-История, 2019, стр. 31)
Даже в том случае, когда адвокат всего лишь придает процессу видимость законности, эта «видимость» зачем-то нужна власти. Возникает вопрос: зачем? Отчасти объяснение дает Екатерина Шульман :
Никакая власть не держится только на насилии, она держится на согласии с тем, что «начальство — это начальство». Это как с банком: если люди верят в его надежность — он надежен. Если все вкладчики придут за своими вкладами, никакой банк не устоит. То же самое с властью. Никакая власть не сильна настолько, чтобы защитить даже себя, если в нее перестанут верить. Поэтому надо как зеницу ока хранить эту веру. Это и называется легитимность.
Судебная система — слепая Фемида — одна из самых сильных демонстраций беспристрастности власти и подтверждение ее легитимности. От таких убедительных аргументов не отказываются, особенно, на длинной дистанции. А Путин собирается править ещё как минимум 12 лет (две каденции). Таким образом, его долгосрочные планы дают людям шанс на сохранение игры по правилам, пусть все более сложной, с растущим количеством нарушений, но все-таки игры. И шанс этот даже более серьезный, чем описанный в книге Меньшагина.
Ниже несколько примеров из нашей Хроники.
26 июля 2023. Сыктывкарский городской суд арестовал на два месяца социолога и политолога Бориса Кагарлицкого (признан в РФ иноагентом в 2018 году) по обвинению в призывах к терроризму. Борис Кагарлицкий обвиняется в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 205.2 УК РФ (публичное оправдание терроризма, совершенное с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе интернета).
21 ноября 2023. Военный суд продлил Борису Кагарлицкому до 13 мая 2024 года нахождение под стражей. Прокурор заявила, что Кагарлицкий может «скрыть или уничтожить доказательства» по делу.
12 декабря 2023. 2-ой Западный окружной военный суд на выездном заседании в Сыктывкаре вынес приговор Борису Кагарлицкому. По статье об оправдании терроризма социологу назначили штраф в размере 600 тысяч рублей и запрет на два года администрировать Интернет-ресурсы. Кагарлицкого освободили в зале суда.
13 февраля 2024. Бориса Кагарлицкого взяли под стражу в зале суда, куда он пришел на апелляцию по делу о «призывах к терроризму». Социологу назначили 5 лет в колонии общего режима. Прокуратура запрашивала для него 5,5 лет колонии.
Чего добились адвокаты? Два месяца Борис Кагарлицкий был на свободе. И вместо 5,5 лет получил 5. Итого семь месяцев жизни вне тюрьмы.
21 марта 2023. «В отношении бывшего члена правления ликвидированного общества “Международный “Мемориал” (признан в РФ иноагентом) Олега Орлова возбуждено уголовное дело о повторной дискредитации российских Вооруженных сил». Дело возбуждено по статье 280.3 ч.1 — о повторной дискредитации. Максимальное предусмотренное данной статьей наказание — лишение свободы на срок до трех лет. В качестве меры пресечения избрана подписка о невыезде.
11 октября 2023 был оглашен приговор. Олега Орлова приговорили к штрафу в размере 150 тысяч рублей. «Прокурор Светлана Кильдишева во время заседания в Головинском районном суде Москвы по делу сопредседателя “Мемориала” Олега Орлова потребовала провести для него судебно-психиатрическую экспертизу. По словам Кильдишевой, она наблюдает у Орлова «обостренное чувство справедливости, отсутствие инстинкта самосохранения, позерство перед гражданами». Она также указала на то, что у 70 летнего правозащитника из-за возраста могли начаться «изменения в сосудах головного мозга». Суд не стал назначать экспертизу. По мнению BBC приговор Олегу Орлову неожиданно мягкий: «Как правило, суды назначают по этой статье реальные сроки наказания».
26 октября 2023. Сопредседатель ЦЗПЧ «Мемориал» Олег Орлов и его защита подали апелляционную жалобу на приговор Головинского суда. В этот же день им стало известно, что приговор обжаловала и прокуратура.
14 декабря 2023. Мосгорсуд вернул в прокуратуру дело. Мера пресечения Орлову в виде подписки о невыезде остается в силе, пишет «Мемориал». Орлов выступил против решения, напомнив, что при рассмотрении обе стороны долго доказывали свои позиции. «И вот теперь предлагается вернуть дело назад. Очевидно, для того, чтобы доработать и с очень большой вероятностью ужесточить мне наказание».
16 февраля 2024. Начался пересмотр дела. Прокуратура просит назначить Орлову три года реального лишения свободы. Сегодня (23 февраля) слушанья продолжаются. Олег Орлов отказался участвовать в процессе, назвав его неправосудным. Он не будет вызывать свидетелей защиты и давать показания в суде, только скажет последнее слово.
При таком отказе остается надеяться только на чудо.
Но чуда не случилось.
27 февраля 2024 Олега Орлову суд вынес приговор: 2,5 года лишения свободы в колонии общего режима. Он был заключен под стражу в зале суда. Все-таки не 3 года, как просила прокуратура.
Ирина Михайловна Седельникова преподавала в вузе экономику. На одном из семинаров она плохо отозвалась о войне с Украиной, — ее сестра живет в Одессе и рассказывает ей о происходящем в стране. На Седельникову написали донос ее студентки. Они задавали ей вопросы и записывали ее ответы на смартфоны.
7 ноября 2023 в Советском районном суде Нижнего Новгорода завершился судебный процесс. Седельникова, бывший преподаватель экономики РАНХиГС была осуждена по статье 207.3, части 2, за «распространение заведомо ложной информации» об СВО на семинарском занятии со студентами. Подсудимая признала вину и раскаялась. Прокурор требовала 7 лет лишения свободы. Судья А. Усынкина приговорила Седельникову к 3 годам лишения свободы условно с двухлетним испытательным сроком и запретом преподавательской деятельности.
Вместо 7 лет реального срока — 3 года условно. Это серьезный успех. Хотя жизнь человека — ученого и преподавателя — сломана.
Самые тяжелые для адвокатов дела — по госизмене. В таких делах адвокат сам сильно рискует. Сегодня в России найти адвоката, который бы взялся за дело по такой статье почти невозможно. Хотя еще до войны такие дела даже удавалось прекратить. Но в последние два года побед не было. Адвокат Иван Павлов назвал T-invariant только одно дело без обвинительного приговора. И то потому, что обвиняемый умер. Но он умер не в СИЗО, а под домашним арестом. Умереть в кругу своей семьи — это уже победа над диктатором.
Отсюда вывод, что эта процедурная борьба не бессмысленна. Людей не хватает, судов не хватает, СИЗО тоже не резиновые. Ресурсы государства огромны, но не безграничны. И борьба в судах помогает, может быть, даже не тем, кого уже обвинили: эта система не умеет разжимать челюсти, а тем, кого еще не взяли, а могли бы. И человек остается на свободе, и, может быть, у него будет шанс уехать из страны или спастись иначе. Так что апелляция к дырявой и избирательной правовой системе спасает не только власть диктатора, но и чью-то свободу. Хотя бы свободу умереть среди близких или быть похороненным ими.
Борьба за тело «Заключенного №1»
В связи с этим только на первый взгляд неожиданной выглядит реакция официальных лиц и российских СМИ на смерть Алексея Навального: они вполне дружно демонстрируют «печаль» и «шок», ибо внезапная смерть заключенного в колонии особого режима при любых обстоятельствах выглядит как просчет власти. И в этом случае тоже необходимо следовать процедуре. Процедуре публичной реакции.
Правда, и печаль, и шок выглядят в этой реакции весьма своеобычно.
Дмитрий Медведев говорит РИА Новости: «Посмотрите на улыбающееся, счастливое лицо вдовы Навального. Такое ощущение, что она ждала этого события все эти годы, чтобы развернуть свою политическую жизнь. И она об этом уже сказала. Но это всё печально, мне кажется, совсем печально».
Медведев не говорит прямо, что убийство Навального организовано его женой Юлией, но заместителю председателя Совбеза РФ что-то «совсем печально», до какого падения нравов дошла оппозиция. Ибо по процедуре бы вдове, как и всем, положено скорбеть.
Канал «Царь-град» после сообщения о смерти Навального выпустил статью «Навального* пытались спасти несколько недель: неудобные факты». Кому эти факты неудобны — ясно из текста: в первую очередь, Западу, который организовал убийство Навального.
«Царь-град» почти скорбит: «Новость о смерти Навального* стала шоком для всех в независимости от политических убеждений. События накануне не предвещали такого исхода. Ещё совсем недавно Навальный* по видеосвязи присутствовал на заседании Ковровского суда, где шутил и смеялся. Человек при смерти, конечно, себя так не ведёт».
То есть Навальный не был болен, и его убили. Осталось выяснить кто. Впрочем, «Царь-граду» все ясно: Навального убили агенты Запада руками наемных киллеров, которые или тайно проникли в колонию, или были подкуплены. А все заявления западных лидеров — это заметание следов.
«Царь-град» продолжает раскрывать истину: «Подобные маневры могут обмануть разве что совсем неискушенного читателя. Тем, кто следил за предысторией, видится совсем иная картина. «Я много раз говорил о том, что западная разведка ставит своей целью убийство Навального*. Наши проморгали, увы…» — пишет в своем телеграм-канале доцент департамента политологии Финуниверситета при Правительстве России Геворг Мирзаян».
И тем не менее, в официальных заявлениях мы не найдем ни торжества, ни криков: «Собаке — собачья смерть!». Скупые факты и строгая печаль «в независимости от политических убеждений». Свидетельствует ли это о том, что власти в России нравственные и духовно строгие? Навряд ли. Более вероятно, что это опять показатель их стремления действовать по процедуре, даже в тех случаях, когда процедуры были нарушены самим фактом убийства.
Смерть — это аналоговое событие. В виртуальном мире смерти нет. Смерть — это глубокая архаика, так сказать. Глубинный народ со смертью играть не любит и разбираться, кто там и что «проморгал», не будет. И не потому, что этот глубинный народ такой уж «неискушенный». Кто там Навального убил, пусть следаки разбираются, им за это зарплату платят. Но тело надо отдать матери, дать ей возможность проститься с сыном и его похоронить. Какой бы он ни был враг. Вот это глубинному народу ясно.
Но мать Алексея Навального в своем обращении к Путину апеллирует не к гуманизму и народной традиции, она ссылается на закон: «Я не хочу особых условий, я лишь хочу, чтобы все было сделано по закону. Я требую отдать мне тело сына немедленно».
И дальше можно продолжать рассказывать про тонкие нюансы «химической экспертизы», можно оттягивать финальное решение. Но в случае сочетания «поступить по-человечески» с тем, чтобы «поступить по закону», власть продавливается и отдает тело матери. Не потому, что испугалась страшного флэшмоба, в который превратилась борьба за тело «заключенного №1», а потому, что любое другое решение серьезно подрывает ее легитимность.
Таким образом, даже после смерти Навальный, устами своей семьи указывающий на закон, остается сильнейшим противником власти.
Как пролезть в лазейку или чем помочь?
Перед противниками власти и войны сейчас стоит вопрос: «Я, конечно, вижу весь этот неправый суд, всю эту ложь и клевету. Но что я могу? Я ведь не адвокат, да и вообще…» На самом деле, «простое физлицо» может на удивление много. Выбор огромен. Например, можно зайти на страницу Хроники, выбрать конкретного героя и решить, что делать. Вот, к примеру, Андрей Бояршинов, когда-то преподаватель Казанского университета, биолог, активист «Штаба Навального». Его задержали в марте 2022 года по статье о призывах к террористической деятельности. Он до сих пор в СИЗО ждет суда. Он честный и достойный человек. Ему нужны деньги на оплату адвоката. Их можно перевести в том числе и из-за границы. (Сбор для политзаключенных, преследуемых за антивоенную позицию, объявил Мемориал).
Если нет денег — можно написать письмо. «Мои друзья! Смелые и открытые люди! Авторы самых лучших в мире писем — писем, которые спасают! Спасибо вам за ваши слова. Спасибо каждому из вас. За поддержку, за солидарность. Вы — это люди разных возрастов, разных профессий и из разных мест. Но всех вас объединяет не только здравый смысл и трезвость взгляда, но и то главное, присущее Человеку — сострадание», — пишет из колонии Игорь Левченко.
И это тоже помощь. На самом деле, при минимальных усилиях в Facebook или Telegram вы найдете и того, кому захотите помочь, и того, кто поможет вам это сделать безопасно и с минимальными тратами времени. Нужно немного — желание.
«Будь песком, а не маслом…»
Но есть и другая стратегия помощи. Судебный эксперт (имя не раскрываем), составивший сотни лингвистических экспертиз, принимавший участие во многих судебных процессах на стороне защиты и в делах о фейках, и в делах об оправдании терроризма, пишет закрытом посте в Facebook:
Эта тактика называется «палка в колесе». Одна из возможных. И может использоваться одновременно с другими (не исключает их). Алексей Навальный — самая большая палка. Многие люди сейчас избирают эту тактику. (Часто — как первую и главную.) Образуя по этому признаку единство. Потому что неизвестно, какая по счету палка сработает.
Неучастие, уклонение, саботаж, «итальянская забастовка», торможение, замедление, дезертирство — история знала множество форм сопротивления диктатуре. Один из них увековечен на холме Петерсберг в Эрфурте в 1995 году. В мире тысячи памятников военным героям, и совсем немного — дезертирам. И среди них памятник военным дезертирам Третьего Рейха, которые были схвачены и расстреляны за измену родине.
Памятник дезертирам Третьего Рейха в Эрфурте. Википедия
Этот памятник — из восьми железных сапог. 7 — правильных, а один какой-то сломанный. Это он — дезертир.
На плите рядом с памятником приведена строчка немецкого поэта Гюнтера Айха: «Будь песком, а не маслом в шестернях мира».
Вряд ли за это перепадет много «плюшек» от благодарных потомков, песчинки трудно заметить, глядя в исторической телескоп, но, как написал Алексей Навальный в письме Евгении Альбац: «Все окей. Исторический процесс. Россия через него идет, и мы идем вместе с ней. Дойдем (наверное). Я ни о чем не жалею. И вы не жалейте и не расстраивайтесь. Все будет хорошо. А если не будет, то мы утешимся тем, что были честными людьми».
Текст: Владимир Мирный
Владимир Мирный 27.02.2024