Релокация Университеты

Елена Бунина: «Я спаслась математикой»

https://tinyurl.com/t-invariant/2023/04/elena-bunina-ya-spaslas-matematikoj/

«Я не буду воз­вра­щать­ся: не могу рабо­тать в стране, кото­рая вою­ет со сво­и­ми сосе­дя­ми», — напи­са­ла кол­ле­гам в нача­ле мар­та 2022 года гене­раль­ный дирек­тор рос­сий­ско­го «Яндекса» Елена Бунина и не вер­ну­лась в Россию из отпус­ка. Доктор физи­ко-мате­ма­ти­че­ских наук, про­фес­сор кафед­ры выс­шей алгеб­ры мех­ма­та МГУ Елена Бунина с 2007 года созда­ва­ла Школу ана­ли­за дан­ных в «Яндексе», с 2011 года зани­ма­лась управ­ле­ни­ем пер­со­на­ла, а с 2017 года была ген­ди­рек­то­ром рос­сий­ско­го юрли­ца ком­па­нии до того момен­та, как ста­ло понят­но, что вой­на ради­каль­но изме­нит всю IT-отрасль. 

С име­нем Буниной свя­за­на мно­го­лет­няя исто­рия под­го­тов­ки высо­чай­ших спе­ци­а­ли­стов в обла­сти рос­сий­ской IT-инду­стрии, при ее уча­стии созда­ва­лись два флаг­ман­ских обра­зо­ва­тель­ных цен­тра: факуль­тет ком­пью­тер­ных наук Высшей шко­лы эко­но­ми­ки и факуль­тет мате­ма­ти­ки и ком­пью­тер­ных наук СПбГУ. Ее лич­ная про­фес­си­о­наль­ная тра­ек­то­рия мате­ма­ти­ка всю жизнь была свя­за­на с мех­ма­том МГУ.

Сейчас все три силь­ней­ших факуль­те­та под­счи­ты­ва­ют кад­ро­вые поте­ри пре­по­да­ва­те­лей и сту­ден­тов, «Яндекс» откры­ва­ет все новые и новые хабы за рубе­жом, что­бы сохра­нить сотруд­ни­ков, а сама Елена теперь — про­фес­сор депар­та­мен­та мате­ма­ти­ки уни­вер­си­те­та Бар-Илан и науч­ный руко­во­ди­тель обра­зо­ва­тель­но­го сер­ви­са Practicum в изра­иль­ской части «Яндекса», точ­нее той части, кото­рая оста­нет­ся после завер­ше­ния юри­ди­че­ско­го «раз­во­да».

Мы сидим в пере­го­вор­ной ком­на­те пока еще безы­мян­ной ком­па­нии на 39 эта­же баш­ни Аялон в офис­ной части Тель-Авива, где слыш­на речь на рус­ском, англий­ском и иври­те, и бесе­ду­ем о вос­про­из­во­ди­мо­сти чело­ве­че­ско­го капи­та­ла в IT-инду­стрии, мате­ма­ти­ке, в уни­вер­си­те­тах, шко­лах, кор­по­ра­ци­ях, и тоже под­счи­ты­ва­ем — не толь­ко поте­ри, но и приобретения.

ПОТЕРИ

T-invariant: Больше года назад вы поки­ну­ли Россию, но при этом не поки­ну­ли «Яндекс». Как «Яндекс» пере­жил ваш отъ­езд? Как вы его пережили?

Елена Бунина: Я уже поки­ну­ла «Яндекс» — в том смыс­ле, в кото­ром он суще­ству­ет в России. Теперь я рабо­таю в той части ком­па­нии, кото­рой пред­сто­ит реб­рен­динг. За этот год я утра­ти­ла связь с тем самым рос­сий­ским «Яндексом». Совсем утра­ти­ла. Например, пере­ста­ла инте­ре­со­вать­ся внут­рен­ни­ми ново­стя­ми, хотя пока ещё фор­маль­но имею к ним доступ. Самыми тяже­лы­ми были пер­вые меся­цы вой­ны, когда я пере­да­ва­ла дела. Когда речь идет о тво­ем дети­ще, это не просто….

T-i: Вы же пере­да­ва­ли дела как гене­раль­ный директор?

ЕБ: Как ген­ди­рек­тор я долж­на была пере­дать пра­во под­пи­си и дождать­ся после заяв­ле­ния об уволь­не­нии, когда оно через месяц всту­пит в силу, боль­ше ниче­го. Я пере­да­ва­ла дела как HR-дирек­тор — это была глав­ная роль ─ и как дирек­тор обра­зо­ва­тель­ных про­ек­тов. И вот меж­ду­на­род­ная часть обра­зо­ва­тель­но­го сер­ви­са Practicum пере­еха­ла вме­сте со мной. А боль­шую рос­сий­скую обра­зо­ва­тель­ную часть я оста­ви­ла в России, с ней было самое доро­гое и мучи­тель­ное расставание.

T-i: Что собой пред­став­ля­ет зару­беж­ный «Яндекс»? Как про­ис­хо­дит разделение?

ЕБ: Российский «Яндекс» — это тот «Яндекс», кото­рый изве­стен все­му миру, вклю­чая все суще­ству­ю­щие в нем сер­ви­сы. А наша зару­беж­ная, отде­ля­е­мая часть будет, в основ­ном, посвя­ще­на искус­ствен­но­му интел­лек­ту. И авто­ном­ные маши­ны, и рове­ры, и облач­ные тех­но­ло­гии, и обу­че­ние про­фес­си­ям, свя­зан­ным с искус­ствен­ным интел­лек­том, — это как раз наш Practicum вне России. Несколько неболь­ших сер­ви­сов, свя­зан­ных кон­крет­но с машин­ным обу­че­ни­ем — всё это будет, ско­рее все­го (я сей­час гово­рю «ско­рее все­го», пото­му что всё-таки юри­ди­че­ски ещё не закон­чи­лось), объ­еди­не­но неболь­шой ком­па­ни­ей, раз­ме­ром несрав­ни­мой с «Яндексом».

T-i: Новая ком­па­ния будет ори­ен­ти­ро­ва­на на гло­баль­ный рынок или на израильский?

ЕБ: На гло­баль­ный, конеч­но. Рынок Израиля очень малень­кий, а мы видим огром­ные воз­мож­но­сти для при­ме­не­ния искус­ствен­но­го интел­лек­та по все­му миру.

T-i: Спрошу вас, как быв­ше­го HR-дирек­то­ра, кото­рый при­ни­мал уча­стие в рело­ка­ции сотруд­ни­ков. Как про­ис­хо­ди­ло раз­де­ле­ние людей? Географически? Идеологически? Человек при­хо­дил и заяв­лял: «Я про­тив вой­ны, поэто­му хочу поехать в изра­иль­скую часть «Яндекса» или в ту ком­па­нию, кото­рая из нее получится»?

ЕБ: Нет, это не было свя­за­но с каки­ми-то идео­ло­ги­че­ски­ми веща­ми. В «Яндексе» и сей­час мно­го тех, кто рабо­та­ет на Россию, а живёт за гра­ни­цей и тру­дит­ся в зару­беж­ных хабах. Хотя, конеч­но, поли­ти­че­ский фак­тор и фак­тор моби­ли­за­ции силь­но вли­ял, пото­му что были люди, кото­рые пере­на­ни­ма­лись в дру­гие сер­ви­сы. К при­ме­ру, уехав в Израиль, хочет­ся рабо­тать в чём-то, что рабо­та­ет или на весь мир, или на Израиль, а не на Россию. Какая-то рота­ция про­ис­хо­ди­ла, но слож­но все было, очень слож­но…. И сей­час оста­ет­ся сложным.

T-i: Сейчас хабы рос­сий­ско­го «Яндекса» нахо­дят­ся в Армении, Казахстане, Сербии, Турции. То есть руко­вод­ство «Яндекса» лояль­но отно­сит­ся к тому, что их сотруд­ни­ки лока­ли­зо­ва­ны в раз­ных стра­нах и фак­ти­че­ски так спа­са­ют­ся от мобилизации?

ЕБ: Да, эти хабы вполне офи­ци­аль­ны. А отде­ля­е­мая часть «Яндекса» есть в Израиле, в Америке, в Голландии. Ну и даль­ше рас­ки­да­ны мел­ко в раз­ных местах.

T-i: С 2007 года вы зани­ма­лись под­го­тов­кой высо­ко­ква­ли­фи­ци­ро­ван­ных спе­ци­а­ли­стов для ком­па­нии. Вот сей­час, спу­стя год после того, как уже были две вол­ны отъ­ез­да, как вы оце­ни­ва­е­те поте­ри отрас­ли — моло­дых и тех, кто уже рабо­тал на рынке?

ЕБ: Давайте при­ве­ду при­ме­ры. Наша Школа ана­ли­за дан­ных (ШАД) с 2007 по 2022 года под­го­то­ви­ла и выпу­сти­ла более 1200 спе­ци­а­ли­стов. Это высо­ко­класс­ные спе­ци­а­ли­сты, и здесь тогда «спе­ци­а­ли­сты» надо заме­нить на «про­фес­си­о­на­лы» DATA scientists. На момент нача­ла вой­ны мы зна­ли, что при­мер­но треть наших выпуск­ни­ков жила и рабо­та­ла за гра­ни­цей, при­мер­но две тре­ти были в России. Многие из них рабо­та­ли в «Яндексе». В основ­ном это были выпуск­ни­ки ста­рых лет, уже взрос­лые люди. Новички за рубеж так быст­ро не доби­ра­лись. Вот такая была кар­ти­на к нача­лу 2022 года.
Но у нас есть чат выпуск­ни­ков ШАД, в кото­ром мы пери­о­ди­че­ски про­во­дим опро­сы. После двух меся­цев вой­ны мы спро­си­ли, кто где нахо­дит­ся. К это­му момен­ту в России оста­лась лишь поло­ви­на выпуск­ни­ков, поло­ви­на — за границей.

Следующий раз мы сде­ла­ли опрос после моби­ли­за­ции осе­нью 2022 года. На этот раз толь­ко треть оста­лась в России, две тре­ти рабо­та­ют за гра­ни­цей. Вот такой пока­за­тель пер­во­го года вой­ны про взрос­лых специалистов.

Со сту­ден­та­ми немно­го дру­гая исто­рия. Если сту­дент, допу­стим, учит­ся на тре­тьем кур­се или вто­ром, он силь­но свя­зан отсут­стви­ем дипло­ма и дол­го­сроч­ным пла­ни­ро­ва­ни­ем обра­зо­ва­тель­ных про­грамм в зару­беж­ных уни­вер­си­те­тах. Поэтому ему тре­бу­ет­ся боль­шая реши­мость, что­бы уехать и поте­рять годы уче­бы. Немногие на это готовы.

T-i: К тому же отъ­езд боль­шин­ства сту­ден­тов зави­сит от денег родителей.

ЕБ: Конечно, сту­дент зави­сит от вуза и роди­те­лей, поэто­му мы еще не уви­де­ли всех сту­ден­че­ских отъ­ез­дов. Мои зна­ко­мые опро­си­ли груп­пы гума­ни­та­ри­ев чет­вёр­то­го кур­са одно­го силь­но­го вуза в России: ─ у них соби­ра­ют­ся уехать за рубеж почти 100% всей группы.

Уверяю, мас­со­вые отъ­ез­ды сту­ден­тов ещё впереди.

Здесь глав­ный фак­тор, кото­рый мы все уви­де­ли, когда выез­жа­ли сотруд­ни­ки «Яндекса», ─ полу­чить раз­ре­ше­ние на рабо­ту, вид на житель­ство, ─ всё, что угод­но, ─ без дипло­ма о выс­шем обра­зо­ва­нии при­мер­но в тыся­чу раз труд­нее, чем с ним. Поэтому сту­ден­ты ждут свои дипло­мы, пока у них есть отсроч­ка от моби­ли­за­ции и пока не закры­ли границы.

T-i: А у вас есть объ­яс­не­ние тому стран­но­му фак­ту, что сту­ден­там Госдума предо­ста­ви­ла отсроч­ку от моби­ли­за­ции, а поправ­ки в закон о моби­ли­за­ции науч­ных сотруд­ни­ков и пре­по­да­ва­те­лей вузов два­жды откло­ни­ла? Вам не кажет­ся абсурд­ной логи­ка: пусть пре­по­да­ва­те­лей и уче­ных убьют или пока­ле­чат, зато сту­ден­ты у нас останутся?

ЕБ: Не кажется.

«Преподавателей убьют» — это Госдума. Преподаватели — их ровес­ни­ки. Депутаты сидят и дума­ют: «А поче­му мы долж­ны этих вот осво­бож­дать?» А сту­ден­ты — это их дети. У вла­сти, у депу­та­тов, у мини­стров, у гене­ра­лов есть дети. Каждого не отма­жешь от моби­ли­за­ции, про­ще отма­зать всех сту­ден­тов скопом.

Думаю, это чисто эмо­ци­о­наль­ная вещь. Но раз­ве мы ждём от них раци­о­наль­ных решений?..

T-i: Вся ваша жизнь тес­но свя­за­на с луч­шим в России выс­шим обра­зо­ва­ни­ем в обла­сти мате­ма­ти­ки и ком­пью­тер­ных наук. Что вы може­те ска­зать о состо­я­нии мех­ма­та МГУ, ФКН НИУ ВШЭ и факуль­те­та мате­ма­ти­ки и ком­пью­тер­ных наук в СПбГУ спу­стя год войны?

ЕБ: Итоговую кар­ти­ну оце­нить труд­но, пото­му что ста­ти­сти­ку никто не афи­ши­ру­ет. Давайте нач­нем с мех­ма­та. На моей кафед­ре выс­шей алгеб­ры рабо­та­ло при­мер­но 17 чело­век. Во вре­мя кови­да умер­ли почти все про­фес­со­ра стар­ше 80 лет. Это была пер­вая поте­ря. А как толь­ко нача­лась вой­на, еще несколь­ко чело­век уеха­ло сра­зу же. Студентов с мех­ма­та уез­жа­ет мень­ше, чем с дру­гих факуль­те­тов, там же спе­ци­а­ли­тет шесть лет, все фак­ти­че­ски запер­ты, а если ты без дипло­ма рва­нул, начи­нать зано­во обу­че­ние обид­но. Но я знаю, что мно­гие мои уче­ни­ки, у кото­рых бли­зит­ся выпуск, ищут аспи­ран­ту­ру за гра­ни­цей. На ФКНе в Вышке, гово­рят, что очень мно­го пре­по­да­ва­те­лей уеха­ло, пото­му что пре­по­да­ва­те­ли ФКНа исклю­чи­тель­но кон­ку­рент­ны, они же могут рабо­тать про­сто про­грам­ми­ста­ми. В СПбГУ похо­жая ситу­а­ция с факуль­те­том мате­ма­ти­ки и ком­пью­тер­ных наук, там поте­ря­но прак­ти­че­ски поло­ви­на пре­по­да­ва­тель­ско­го соста­ва. Тем более, что за рубе­жом посте­пен­но откры­ва­ют­ся про­грам­мы и вузы, кото­рые гото­вы брать рус­ских пре­по­да­ва­те­лей и сту­ден­тов с обу­че­ни­ем на рус­ском язы­ке. В Пафосе на Кипре сей­час при­ня­ли 80 сту­ден­тов из России, в Бремене тоже берут 80 сту­ден­тов из России. Российских сту­ден­тов так­же при­ни­ма­ет Harbour.Space. Но это про­грам­ма для олим­пи­ад­ни­ков, из кото­рых уез­жа­ет самый боль­шой процент.

T-i: Что пред­при­ня­ли в Израиле?

ЕБ: Университеты в Беэр-Шеве и в Ариэле откры­ли бака­лавр­ские рус­ско­языч­ные про­грам­мы, на кото­рые рос­сий­ским сту­ден­там мож­но посту­пить даже без сер­ти­фи­ка­тов на зна­ние англий­ско­го. И сей­час уни­вер­си­тет, где я теперь рабо­таю — Бар-Илан — с сен­тяб­ря откры­ва­ет тоже рус­ско­языч­ную про­грам­му.

T-i: Но в Израиле все-таки плат­ное обучение…

ЕБ: Если сту­ден­ты — новые репа­три­ан­ты, то обу­че­ние пол­но­стью опла­тит Министерство абсорбции/​Сохнут, а если нет пра­ва на репа­три­а­цию, то при­дет­ся искать сред­ства у роди­те­лей или в обра­зо­ва­тель­ных фон­дах. Главное, что мож­но быть рос­си­я­ни­ном без еврей­ских кор­ней, и най­ти не очень боль­шие сум­мы на обу­че­ние. Более того, не нуж­но иметь доку­мен­тов о сда­че экза­ме­нов, кото­рые необ­хо­ди­мы обыч­ным изра­иль­ским школь­ни­кам для поступ­ле­ния в уни­вер­си­тет. Вместо них тре­бу­ет­ся прой­ти очень неслож­ный тест на рус­ском язы­ке. Я теперь как мате­ма­тик ответ­ствен­на за его состав­ле­ние. Скажем, нуж­но про­из­вод­ные лёг­кие посчи­тать, немно­го ком­би­на­то­ри­ки, три­го­но­мет­рии и прой­ти неболь­шое собе­се­до­ва­ние. После это­го пер­вый год сту­ден­тов учат физи­ке и мате­ма­ти­ке на рус­ском язы­ке и им дают парал­лель­но курс иври­та. А со вто­ро­го года они уже на вто­рой курс пере­хо­дят с обыч­ны­ми сту­ден­та­ми Бар-Илана на иври­те на физи­ку, или на мате­ма­ти­ку, или на сов­мест­ную про­грам­му по физи­ке и мате­ма­ти­ке, как они захо­тят. Наша про­грам­ма обра­зо­ва­лась за несколь­ко недель, даже реклам­ную кам­па­нию про­ве­сти не успе­ли, а к нам сра­зу при­шли 70 заявок от сту­ден­тов. Министерство абсорб­ции гото­во даже за 200 сту­ден­тов заплатить.

Вот, пожа­луй­ста, при­мер опе­ра­тив­но­го реа­ги­ро­ва­ния на бег­ство сту­ден­тов из России. Таким обра­зом, дру­гие стра­ны посте­пен­но начи­на­ют пред­ла­гать удоб­ные вари­ан­ты для выво­за рос­сий­ской молодежи.

T-i: В недав­нем интер­вью Forbes ваш кол­ле­га по МГУ, декан эко­но­ми­че­ско­го факуль­те­та Александр Аузан оце­нил самые боль­шие эко­но­ми­че­ские поте­ри это­го года, как поте­ри чело­ве­че­ско­го капи­та­ла, так как имен­но они труд­нее все­го вос­про­из­во­ди­мы. В част­но­сти, он гово­рит: «Я про­из­во­ди­тель это­го чело­ве­че­ско­го капи­та­ла. Вы меня, меня спро­си­те, как это мож­но оце­нить». Он оце­ни­ва­ет вос­про­из­во­ди­мость потерь это­го года где-то от семи до деся­ти лет. Вы с ним согласны?

ЕБ: Александр Александрович Аузан — очень умный чело­век и в целом я не могу с ним не согла­сить­ся. Что каса­ет­ся точ­ных цифр, тут мно­гое зави­сит от обла­сти. Возможно в обла­сти эко­но­ми­ки это так и есть. В мате­ма­ти­ке кар­ти­на может быть чуть луч­ше. Математика наи­ме­нее зави­си­ма от поли­ти­ки, хотя бы в фор­маль­ном смыс­ле. Я уве­ре­на, что не будут пере­пи­сы­вать курс мата­на­ли­за или алгеб­ры в соот­вет­ствии с кур­сом пар­тии. И воз­мож­но, как и в совет­ское вре­мя, талант­ли­вые люди будут ухо­дить в мате­ма­ти­ку, что­бы спря­тать­ся от идео­ло­гии. То же самое будет с про­грам­ми­ро­ва­ни­ем, с физи­кой. В этом я вижу раз­ни­цу по отно­ше­нию к ситу­а­ции с эко­но­ми­ста­ми. Второе отли­чие отно­си­тель­но эко­но­ми­стов заклю­ча­ет­ся в том, что мате­ма­ти­ки, физи­ки, хими­ки, про­грам­ми­сты более кон­ку­рент­ны для отъ­ез­да, чем эко­но­ми­сты из стра­ны со спе­ци­фи­че­ской эко­но­ми­че­ской нау­кой, если, конеч­но, гра­ни­цы будут откры­ты. Но, даже если закро­ют гра­ни­цы, мате­ма­ти­ка может отде­лить­ся, потом всё-таки сце­пить­ся вновь с миро­вой нау­кой — ее ждет не такая тра­гич­ная судь­ба, как эко­но­ми­ку и дру­гие обще­ствен­ные или гума­ни­тар­ные нау­ки. Хотя я чита­ла недав­но как раз у вас в T-invariant ста­тью про то, как мате­ма­ти­ка ста­но­вит­ся про­вин­ци­аль­ной, если стра­на закры­ва­ет­ся. Но все рав­но это не будет выгля­деть так дра­ма­тич­но, как с обще­ствен­ны­ми науками.

T-i: Позанимаются мате­ма­ти­кой лет десять на «Острове Русском»? Вы хоти­те ска­зать, что эффект совет­ской мате­ма­ти­ки за желез­ным зана­ве­сом повторим?

ЕБ: Повторим, а с интер­не­том – тем более. Не могу себе пред­ста­вить, что в России мате­ма­ти­ки не будут знать, чем зани­ма­ют­ся их кол­ле­ги за гра­ни­цей. Другое дело, что моло­дые мате­ма­ти­ки и физи­ки ста­нут быст­рее и чаще уез­жать в силу кон­ку­рент­но­сти, и в этом смыс­ле я раз­де­ляю пес­си­мизм Александра Александровича Аузана отно­си­тель­но высо­ко­ква­ли­фи­ци­ро­ван­ных спе­ци­а­ли­стов в целом. Я же вижу, как уез­жа­ют мате­ма­ти­ки, напри­мер, в Израиль. Это более мас­со­вый отъ­езд, чем в дру­гих нау­ках, отто­го, что мате­ма­ти­ка во всём мире оди­на­ко­ва. Математиков физи­че­ски мень­ше, сооб­ще­ство тес­нее, чело­ве­че­ские свя­зи крепче.

Есть такая шту­ка, как «рус­ская мате­ма­ти­че­ская мафия», она замет­нее и вли­я­тель­ней, чем в дру­гих нау­ках. И так во всем мире, в США, в Европе.

Про Израиль я даже не гово­рю. В Израиле, мне кажет­ся, каж­дый вто­рой про­фес­сор мате­ма­ти­ки рус­ско­языч­ный. Вот я при­шла пер­вый раз на собра­ние депар­та­мен­та мате­ма­ти­ки уни­вер­си­те­та Бар-Илан и думаю: «Вот я знаю это­го, это­го и это­го: они рус­ско­языч­ные». А потом ко мне ста­ли обо­ра­чи­вать­ся дру­гие люди — такие на вид изра­иль­тяне — и на рус­ском обра­щать­ся! И ока­за­лось, что чуть ли не поло­ви­на моих кол­лег гово­рят по-русски.

ПРИОБРЕТЕНИЯ

T-i: В чем вы види­те раз­ни­цу в ака­де­ми­че­ской рос­сий­ской и изра­иль­ской среде?

ЕБ: Я в Израиле не так дав­но, и пока я могу опи­рать­ся толь­ко на лич­ный опыт. Я абсо­лют­но пора­же­на обста­нов­кой, атмо­сфе­рой в депар­та­мен­те мате­ма­ти­ки Бар-Илана: насколь­ко она дру­же­люб­ная и лечеб­ная, я бы даже так сказала.

T-i: Терапевтическая?

ЕБ: Абсолютно тера­пев­ти­че­ская. Все друг дру­га под­дер­жи­ва­ют, в том чис­ле и меня, спра­ши­ва­ют: «Чем тебе помочь? А хочешь, я вот такое для тебя сде­лаю?» — «Да мне, навер­ное, ещё это не нуж­но», — «Нужно, нуж­но! Давай я за тебя всё сде­лаю». Люди для меня такие подви­ги совер­ша­ли, кото­рых я нико­гда в жиз­ни не наблю­да­ла у себя в МГУ. В резуль­та­те у меня сло­жи­лись теп­лые отно­ше­ния сей­час с кол­ле­га­ми, не толь­ко с рус­ско­языч­ны­ми, быст­рее, чем за годы рабо­ты в МГУ. Хотя мех­мат — это моя alma mater, а здесь я все­го лишь пол­го­да, как новый сотруд­ник. Вторая осо­бен­ность, кото­рая меня пора­зи­ла, что здесь кол­ле­ги при зна­ком­стве пер­вым делом рас­ска­зы­ва­ют, сколь­ко у них детей, каких воз­рас­тов, кто что из них дела­ет, пока­зы­ва­ют фото­гра­фии и ждут от тебя тако­го же ответа.

T-i: Сначала делят­ся самым дорогим?

ЕБ: Да, при каж­дом новом зна­ком­стве десять минут всё рав­но посвя­ще­но обсуж­де­нию детей. В России тако­го нет. Мне так­же очень нра­вит­ся кам­пус, спо­кой­ный, с лужай­ка­ми, без импер­ско­го раз­ма­ха. Хотя я очень люби­ла тер­ри­то­рию МГУ и носталь­гию по нему все рав­но чувствую.

T-i: А если срав­нить студентов?

ЕБ: Студенты в Бар-Илане уди­ви­ли меня не мень­ше, чем пре­по­да­ва­те­ли. В России мне все гово­ри­ли: «Ну, конеч­но, уже таких сту­ден­тов ты учить не будешь. Ты там будешь учить непо­нят­но кого». Но пока все сту­ден­ты, с кото­ры­ми я стал­ки­ва­лась, такие же умные, как рос­сий­ские, но гораз­до более общи­тель­ные, чем сред­ний мате­ма­тик-сту­дент в России.
Осенью я вела спец­курс для маги­стран­тов и аспи­ран­тов, сре­ди кото­рых в Израиле идет явно поло­жи­тель­ный отбор, пото­му что никто не бега­ет от армии с помо­щью аспи­ран­ту­ры и маги­стра­ту­ры, как в России. И у меня были исклю­чи­тель­но силь­ные мате­ма­ти­ки, при этом очень общи­тель­ные. Я пре­по­да­ва­ла на англий­ском. Для неко­то­рых из них это был пер­вый курс на англий­ском в жиз­ни. Но у меня-то тоже! Мы сдру­жи­лись, мно­го раз­го­ва­ри­ва­ли, неко­то­рые сту­ден­ты нача­ли мне помо­гать. Один парень сде­лал для меня сло­ва­рик пере­во­дов мате­ма­ти­че­ских тер­ми­нов с англий­ско­го на иврит. Параллельно я сама помо­га­ла адап­ти­ро­вать­ся ребя­там из Украины, уче­бу кото­рым опла­тил наш уни­вер­си­тет. Это ребя­та из укра­ин­ской олим­пи­ад­ной сбор­ной по мате­ма­ти­ке, и с ними ещё один из Москвы парень, тоже олим­пи­ад­ник. Они мыс­лят очень быст­ро, но слу­шать кур­сы на иври­те им пока слож­но, поэто­му я допол­ни­тель­но зани­ма­лась с ними на рус­ском. А вес­ной у меня начал­ся курс по мате­ма­ти­че­ской логи­ке для раз­ных воз­рас­тов, в том чис­ле и для бака­лав­ров. И опять при­шли тол­ко­вые ребя­та хоро­ше­го уров­ня, но при этом общи­тель­ные и настро­ен­ные на кон­такт. Так что я пока сту­ден­та­ми совсем не разочарована.

T-i: Часто при­хо­дит­ся слы­шать о том, что в Израиле пло­хие шко­лы, сла­бый сред­ний уро­вень под­го­тов­ки, страш­ный дефи­цит учи­те­лей. Вы поня­ли, отку­да берут­ся силь­ные сту­ден­ты? Как это рабо­та­ло в России, где силь­ные тра­ди­ции мате­ма­ти­че­ско­го обра­зо­ва­ния и отбо­ра спо­соб­ных детей, мы зна­ем. Более семи­де­ся­ти лет там скла­ды­ва­лась систе­ма круж­ков, олим­пи­ад, заоч­ных шко­лы, куда втя­ги­ва­ли силь­ных детей раз­ны­ми спо­со­ба­ми. Если в России ребё­нок име­ет хоть какую-то спо­соб­ность к мате­ма­ти­ке, его из дерев­ни доста­нут и дове­дут, если не до МГУ, то до хоро­ше­го уни­вер­си­те­та в Томске, в Новосибирске, в Петербурге. А в Израиле есть что-то похожее?

ЕБ: Первое, что я раз­уз­на­ла — вооб­ще-то в шко­лах есть отбор мате­ма­ти­че­ски талант­ли­вых детей. Во вто­ром клас­се осе­нью дети про­хо­дят спе­ци­аль­ный тест, после кото­ро­го те, кто про­шёл пер­вый тур, вес­ной идут на вто­рой тур. Причём, если пер­вый тур быва­ет толь­ко на иври­те, то вто­рой тур про­хо­дит на рус­ском, на фран­цуз­ском, на англий­ском для тех, кто не очень дол­го живёт в стране. Дальше после весен­не­го тура какой-то про­цент луч­ших уче­ни­ков отправ­ля­ют в неко­то­рых горо­дах пря­мо в отдель­ный класс. Так фор­ми­ру­ет­ся мате­ма­ти­че­ский класс для малень­ких. А в неко­то­рых горо­дах, где это­го клас­са нет, отправ­ля­ют раз в неде­лю ходить на допол­ни­тель­ные заня­тия. А уже в шестом клас­се есть ещё повтор это­го теста. На этом эта­пе мож­но прий­ти новым детям. Кроме того, почти в каж­дом горо­де есть мате­ма­ти­че­ские клас­сы для стар­ше­класс­ни­ков. Мои сту­ден­ты-маги­стран­ты рас­ска­зы­ва­ли мне, что они как раз учи­лись в луч­ших мат­клас­сах сво­е­го города.

T-i: То есть систе­ма отбо­ра тоже работает?

ЕБ: Может это и не такая строй­ная систе­ма, как в России, но она есть. В стар­ших клас­сах могут ска­зать: «Ой, ты такой умный! Тебе нуж­но идти парал­лель­но со стар­ши­ми клас­са­ми учить­ся на первую сте­пень в уни­вер­си­те­те». Есть спе­ци­аль­ные пото­ки для школь­ни­ков в уни­вер­си­те­тах, где школь­ни­ки после уро­ков, вече­ром, поти­хонь­ку изу­ча­ют сту­ден­че­скую про­грам­му. И самые талант­ли­вые к окон­ча­нию шко­лы или к кон­цу года отсроч­ки от армии про­хо­дят пол­но­стью первую бака­лавр­скую степень.

T-i: И идут в армию?

ЕБ: Могут и не идти. У них ещё есть пра­во пой­ти в маги­стра­ту­ру и толь­ко после это­го идти в армию. Вот у меня есть двое ребят-маги­стран­тов, кото­рые в армии ещё не побы­ва­ли имен­но пото­му, что они по такой систе­ме учи­лись. Ещё я знаю одно­го кол­ле­гу ─ Сашу Толесникова, кото­рый про­во­дит здесь сбо­ры, круж­ки для изра­иль­ской олим­пи­ад­ной сбор­ной по мате­ма­ти­ке: она же суще­ству­ет! Он, кста­ти, смог добить­ся от уни­вер­си­те­та Бар-Илан финан­си­ро­ва­ния и выво­за ребят из Украины сюда. Он тре­ни­ру­ет по все­му Израилю 50 чело­век. Конечно, это не рос­сий­ский мас­штаб, но надо пом­нить, что всё насе­ле­ние Израиля мень­ше насе­ле­ния Москвы.

T-iЗначит, нет ника­ких про­блем с мате­ма­ти­че­ским обра­зо­ва­ни­ем в Израиле?

ЕБ: Не совсем. В чём я заме­ти­ла минус этой систе­мы? В том, что отбор суще­ству­ет, но, что­бы в него попасть, роди­тель дол­жен про­явить настой­чи­вость. Родитель дол­жен про это думать, он дол­жен дер­жать это в голо­ве и про­сить учи­те­ля отпра­вить ребен­ка на тесты и кон­кур­сы. Например, при­хо­дит роди­тель и гово­рит: «Я хочу запи­сать ребён­ка на этот тест». А учи­тель гово­рит: «А вдруг для него это будет стресс? А вдруг он будет ужас­но пере­жи­вать? А вдруг он будет пла­кать от это­го теста? Может, не надо?» Я это слы­ша­ла уже не раз от зна­ко­мых, кото­рым такое учи­те­ля гово­ри­ли. В шко­ле, куда я отда­ла сво­е­го сына, одной из луч­ших в Тель-Авиве, ана­ло­гич­ная ситу­а­ция. Все тихо-тихо мол­ча­ли про этот тест, а я бега­ла и про­си­ла: «Запишите!» — толь­ко после это­го записали.

T-iИ как вы это объясняете?

ЕБ: У меня пока две вер­сии. Одна вер­сия, что так рабо­та­ет общая изра­иль­ская идео­ло­гия: если ты чего-то силь­но хочешь — добейся.

«Мы не будем тебе ниче­го давать по умол­ча­нию». Мы уже зна­ем, что здесь мно­гое постро­е­но по это­му прин­ци­пу. Многого мож­но добить­ся, но надо несколь­ко раз побить­ся об сте­ну и най­ти в ней дыру.

А вто­рая вер­сия, что так рабо­та­ет идея про­ти­во­сто­я­ния нера­вен­ству, что «отбор», «талант­ли­вый» — это нечто пло­хое, что ведет к расслоению.

T-iВы име­е­те в виду соци­а­ли­сти­че­ские тра­ди­ции Израиля?

ЕБ: Ну конеч­но. Например, в Тель-Авиве очень силь­ны соци­а­ли­сти­че­ские тен­ден­ции, здесь, как мне рас­ска­за­ли, нико­гда не устра­и­ва­ют спец­клас­сы. А дру­гие горо­да менее соци­а­ли­сти­че­ские, наобо­рот, орга­ни­зу­ют спец­клас­сы. Все от мэрии зависит.

T-iА что ска­же­те про учителей?

ЕБ: Вот в этом вопро­се я совсем не опти­ми­стич­на. Мне мно­гое нра­вит­ся в Израиле, в чем-то я уже ста­нов­люсь пат­ри­о­том стра­ны, но от ситу­а­ции с учи­те­ля­ми я в ужас при­хо­жу. В 90-е пере­ехал из пост­со­вет­ско­го про­стран­ства мил­ли­он новых репа­три­ан­тов. Среди них было, как всем извест­но, мно­го вра­чей, учи­те­лей, инже­не­ров, уче­ных. Врачи под­ни­ма­ли меди­ци­ну в Израиле, учи­те­ля — обра­зо­ва­ние. Во мно­гом бла­го­да­ря репа­три­ан­там из СССР Израиль стал дру­гим. И изра­иль­тяне это отлич­но зна­ют. Кого не спро­си на ули­це: «Какие учи­те­ля мате­ма­ти­ки самые луч­шие? — Конечно рус­ские!» Но про­шло 30 лет, и эти учи­те­ля вышли на пен­сию. Ничего не вырос­ло парал­лель­но, ниче­го! То есть мож­но было бы в тот момент, пока эти чудес­ные учи­те­ля рабо­та­ют, орга­ни­зо­вать какую-то шко­лу для под­го­тов­ки новых учи­те­лей Израиля. Ничего не произошло!

T-iНе сло­жи­лось пере­да­чи тра­ди­ции, куль­ту­ры, методик?

ЕБ: Да, систе­ма не научи­лась себя вос­про­из­во­дить. Кроме того, у изра­иль­ских учи­те­лей доволь­но низ­кие зар­пла­ты, они посто­ян­но басту­ют, нехват­ка учи­те­лей по стране дичай­шая. Их про­сто физи­че­ски мало, даже сла­бых. Доходит до того, что учи­тель мате­ма­ти­ки может поста­вить детям обу­ча­ю­щий ролик на YouTube и уйти. Я даже на при­ме­ре обу­че­ния сына это вижу, а он все­го лишь во вто­ром клас­се и в непло­хой школе.

T-iС вашим опы­том HR каким вы види­те реше­ние этой проблемы?

ЕБ: Я думаю, надо вос­поль­зо­вать­ся тем, что сей­час вновь из России, Беларуси уез­жа­ют хоро­шие спе­ци­а­ли­сты. За счет них надо как-то педа­го­ги­че­ский баланс вос­ста­но­вить и создать систе­му вос­про­из­вод­ства кад­ров. Для это­го нуж­на спе­ци­аль­ная учи­тель­ская про­грам­ма. Поэтому я нача­ла над ней рабо­тать. Я встре­ча­лась с пред­ста­ви­те­ля­ми раз­ных вет­вей вла­сти и услы­ша­ла ответ: «Да-да, мы сами это­го хотим. Если вы смо­же­те най­ти тыся­чу учи­те­лей рус­ско­языч­ных, кото­рые гото­вы быть учи­те­ля­ми в Израиле, это под­ни­мет изра­иль­ские шко­лы». Мне забав­но это слы­шать: тыся­ча? Всего тыся­ча? Если бы вы про тыся­чу гово­ри­ли в России, то…

T-iВообще никто бы не заме­тил. Тысяча — это на кон­фе­рен­цию отпра­ви­ли с одно­го Красноярского края, например.

ЕБ: Конечно, а здесь тыся­ча — это очень мно­го. И я для экс­пе­ри­мен­та сде­ла­ла такую вещь: мы поме­сти­ли опрос­ник, при­чём, рас­про­стра­нив его в «Фейсбуке» на сво­ей стра­ни­це, там, в несколь­ких чатах, то есть вооб­ще без какой-то боль­шой рекла­мы. С вопро­сом: «Если вы учи­тель и хоти­те быть учи­те­лем в Израиле, вот мы дума­ем о про­грам­ме, кото­рая вам помо­жет инте­гри­ро­вать­ся в такое. Расскажите о себе, рас­ска­жи­те, что вам нужно».

T-iИ что получили?

ЕБ: Получили 300 жела­ю­щих за несколь­ко дней. Из тех, кто запол­нил анке­ту, две тре­ти уже живут в Израиле: в послед­ний год пере­ехав­шие. И треть пере­ез­жа­ет в бли­жай­шие меся­цы. То есть им не надо помо­гать с доку­мен­та­ми: они уже всё сами реши­ли. Чего они про­сят? Все про­сят помочь с обу­че­ни­ем иври­ту, доба­вить спе­ци­фи­че­ский курс иври­та имен­но для их пред­ме­тов. Все про­сят помочь с полу­че­ни­ем лицен­зии учи­те­ля и с под­твер­жде­ни­ем ста­жа. И тре­тье, что они про­сят, — это комью­ни­ти помочь с тру­до­устрой­ством. То есть собрать, на самом деле заин­те­ре­со­ван­ных дирек­то­ров школ. Думаю, все это мож­но реализовать.

T-iЧто вы дума­е­те об экс­пан­сии идео­ло­гии в шко­лы и вузы России? Она нача­лась еще до вой­ны в послед­ние годы. Но с нача­лом вой­ны появи­лись рас­по­ря­же­ния, ука­зы Министерства про­све­ще­ния и Министерства нау­ки и выс­ше­го обра­зо­ва­ния, кото­рые при­зва­ны зна­ко­мить сту­ден­тов с «лини­ей пар­тии». Сработает или не сработает?

ЕБ: Ответ изве­стен. Я при­шла в шко­лу в 1983 году. 1 сен­тяб­ря пере­до мной лежа­ла книж­ка про куд­ря­во­го Ленина, в кото­ро­го я была абсо­лют­но влюб­ле­на, пото­му что так мне его опи­сы­ва­ли. И как он из хлеб­но­го мяки­ша чер­ниль­ни­цу делал, и как вален­ки в ссыл­ке чинил, как это было пре­крас­но! Он мне пред­став­лял­ся иде­аль­ным чело­ве­ком. Я меч­та­ла стать октяб­рён­ком, потом пио­нер­кой. Я даже отве­ча­ла за полит­ин­фор­ма­ции в клас­се. В какой-то день я при­шла домой, у меня была рас­пах­ну­та курт­ка (хотя было холод­но), что­бы все виде­ли мой пио­нер­ский гал­стук, так я гор­ди­лась, что живу в СССР, что у нас был Ленин, что мы идём к ком­му­низ­му. Сейчас все гово­рят, что в 1980-е годы никто серьёз­но не вос­при­ни­мал идео­ло­гию. Да, взрос­лые не вос­при­ни­ма­ли, но мне было семь, восемь, девять лет. Я при­шла домой, кра­су­ясь гал­сту­ком, папа посмот­рел на меня и ска­зал: «Ладно, пора тобой занять­ся». Отодвинул с пер­вой пол­ки книж­ки, достал то, что было за ними спря­та­но, и ска­зал: «Иди про­чи­тай, а потом поговорим».

T-iЧто же было в этом крат­ком спис­ке запре­щен­ной литературы?

ЕБ: Это были «Жизнь и необы­чай­ные при­клю­че­ния сол­да­та Ивана Чонкина» Войновича, «Крутой марш­рут» Евгении Гинзбург, а тре­тья книж­ка, кажет­ся, «Архипелаг ГУЛАГ», но я её не одо­ле­ла и была про­ще­на: слиш­ком тяже­лое чте­ние для девя­ти­лет­ки. В тот момент папа про­сто не выдер­жал: «Я не могу боль­ше видеть, как ты себя ведёшь!»

Но ведь дале­ко не у всех были папы с сам­из­да­том. Поэтому мой лич­ный опыт гово­рит о том, что да, втор­же­ние идео­ло­гии в шко­лы обя­за­тель­но подей­ству­ет, не может не подействовать!

На ребён­ка дей­ству­ет всё. Это рабо­та­ло даже в раз­ва­ли­ва­ю­щи­е­ся 80-е годы, когда ни один взрос­лый, в общем-то, это серьёз­но не вос­при­ни­мал — все сме­я­лись, толь­ко анек­до­ты рассказывали.
А дети вери­ли, пото­му что это есте­ствен­но для детей. Так ребё­нок адап­ти­ру­ет­ся к обста­нов­ке, к реаль­но­сти, к шко­ле, где он нахо­дит­ся боль­шую часть вре­ме­ни. Не думаю, что вла­сти наде­ют­ся полу­чить 100% убеж­ден­ных детей. Им доста­точ­но и 80%.

И напрас­но неко­то­рые роди­те­ли в России сей­час дума­ют: «Ну, это всё смеш­но, поду­ма­ешь, что мой ребё­нок стро­ит­ся в дет­ском саду и в шко­ле какой-то бук­вой Z. Никто же из нас серьёз­но не вос­при­ни­ма­ет». Нет, потом мож­но полу­чить от сво­е­го ребён­ка что-то очень неожиданное.

T-iСейчас учё­ные в России ока­за­лись в пато­вой ситу­а­ции. С одной сто­ро­ны, если они мол­чат о сво­ей анти­во­ен­ной пози­ции, то счи­та­ют­ся пособ­ни­ка­ми режи­ма. С дру­гой сто­ро­ны, высту­пить откры­то про­тив вой­ны — озна­ча­ет сесть в тюрь­му или лишить­ся рабо­ты. С тре­тьей сто­ро­ны, уехать из России уче­ным теперь прак­ти­че­ски невоз­мож­но, посколь­ку рабо­чих виз им не дают. В это же самое вре­мя актив­ные укра­ин­ские учё­ные при­зы­ва­ют весь науч­ный мир бой­ко­ти­ро­вать рос­сий­ских кол­лег. В Израиле ака­де­ми­че­ская сре­да ведет себя совер­шен­но ина­че. Здесь ни на госу­дар­ствен­но­му уровне, ни на кор­по­ра­тив­ном, ни на лич­ном нет огра­ни­че­ний или запре­тов для рос­си­ян. Понимаете, почему?

ЕБ: От изра­иль­тян я не раз слы­ша­ла такую фра­зу: «Мы вооб­ще не устра­и­ва­ем бой­ко­ты, пото­му что мы хоро­шо зна­ем, что такое бой­кот». Многие из них ощу­ти­ли его на сво­ей шку­ре, и теперь изра­иль­тяне в бой­ко­тах ста­ра­ют­ся не участ­во­вать. Но есть и дру­гая при­чи­на, замет­ная на при­ме­ре мате­ма­ти­ков и физи­ков. Как я гово­ри­ла, в Израиле очень мно­го уче­ных, уехав­ших из пост­со­вет­ских рес­пуб­лик в 90-е или в нача­ле 2000-х, кото­рые не утра­ти­ли свя­зи с кол­ле­га­ми и кото­рые име­ют здесь вли­я­ние на руко­вод­ство уни­вер­си­те­тов. Так вот, они все­гда ста­ра­ют­ся объ­яс­нить реаль­ную ситу­а­цию сво­им изра­иль­ским кол­ле­гам. Они гово­рят: «Ну пред­ставь­те себе: вот есть немо­ло­дой мате­ма­тик. Ехать ему неку­да, хотя он прав­да осуж­да­ет вой­ну. Если он высту­пит откры­то, его поса­дят. Поэтому он сидит тихо, пишет ста­тьи и учит сту­ден­тов. Правильно ли его осуж­дать? Кажется, нет».

T-iПозиция укра­ин­ских учё­ных заклю­ча­ет­ся в том, что если этот мате­ма­тик хоро­шо учит сту­ден­тов, то даль­ше его сту­ден­ты будут так же хоро­шо рабо­тать в воен­ном сек­то­ре. И, чем луч­ше пре­по­да­ва­те­ли дела­ют своё дело, тем хуже для мира в целом.

ЕБ: Логика укра­ин­ских кол­лег понят­на, и это та логи­ка, кото­рая меня всё вре­мя муча­ет. И она каса­ет­ся не толь­ко нау­ки, но и поли­ти­ки Центробанка, и новых тех­но­ло­гий. Вроде бы про­во­дят кон­струк­тив­ную рабо­ту, а она на самом деле при­во­дит к самым раз­ным вещам. Но в слу­чае с уче­ны­ми, как гово­рит­ся, есть нюан­сы. Вот, напри­мер, пред­ста­вим себе чело­ве­ка, кото­рый учит мате­ма­ти­ке сту­ден­тов и устра­и­ва­ет их в аспи­ран­ту­ру за гра­ни­цу. И сла­ва богу. И когда мы гово­рим: давай­те бой­ко­ти­ро­вать всех, кто не уехал, — это зву­чит не толь­ко неспра­вед­ли­во, но и нера­зум­но. Потому что те, кто не уехал, часто могут ока­зать­ся более эти­че­ски чест­ны­ми, чем слу­чай­но уехав­шие и полу­чив­шие хоро­шую пози­цию. Особенно это каса­ет­ся тех, кто нахо­дит­ся в пен­си­он­ном воз­расте или близ­ком к нему. Именно за них я боль­ше все­го пере­жи­ваю, вот они ока­за­лись прак­ти­че­ски в ловуш­ке. Им ехать точ­но неку­да. В Европе, в Израиле доволь­но стро­гое в этом смыс­ле зако­но­да­тель­ство, под­ра­зу­ме­ва­ю­щее, что пен­си­он­ный воз­раст — это и прав­да пен­си­он­ный воз­раст. И у людей прак­ти­че­ски нет шан­сов най­ти там рабо­ту. А в России они еще могут оста­вать­ся в профессии.

T-iМногие спе­ци­а­ли­сты из раз­ных обла­стей, кото­рые поки­ну­ли Россию после нача­ла вой­ны, испы­ты­ва­ли серьез­ный кри­зис целе­по­ла­га­ния. То, что они стро­и­ли всю жизнь, рух­ну­ло в один день. Был ли у вас кри­зис целе­по­ла­га­ния? И в чём ваши новые цели, если «Яндекс» и МГУ оста­лись в прошлом?

ЕБ: Конечно, у меня был кри­зис раз­ных волн и раз­ных слож­но­стей. Было ужас­но жал­ко бро­сить все, что сде­ла­но. Было жал­ко себя. Потом ты дума­ешь: «Ну, что я себя жалею? Людей уби­ва­ют, у людей бом­бят дома, их дети поги­ба­ют. Ты нахо­дишь­ся в без­опас­но­сти, твои близ­кие здо­ро­вы, тебе есть где жить и на что жить. Чего себя жалеть?»

T-iПомогало?

ЕБ: Если чест­но, не надол­го. Потом ты начи­на­ешь думать, а не во зло ли было все, что ты делал? Какие-то кон­крет­ные вещи начи­на­ешь в памя­ти пере­би­рать: а вдруг это теперь исполь­зу­ют так, как ты и не пред­по­ла­гал? Вот мы созда­ва­ли «Яндекс-учеб­ник», а его вла­сти забе­рут и всу­нут туда свою идео­ло­гию?.. Тогда я испы­ты­ваю отчаяние.

T-iЧем спа­са­е­тесь?

ЕБ: Я застав­ляю себя обну­лить­ся и начать стро­ить зано­во. Запрещаю себе срав­ни­вать нынеш­нюю жизнь с про­шлой, не толь­ко с мас­шта­бом задач, но и уров­нем быта, бла­го­со­сто­я­ния, уров­нем ува­же­ния — мож­но мно­го чего пере­чис­лять…. И потом — меня спас­ла мате­ма­ти­ка! Работая топ-мене­дже­ром «Яндекса», я ужас­но стра­да­ла от нехват­ки вре­ме­ни и сил на нор­маль­ные заня­тия нау­кой. В те годы я писа­ла по одной неслож­ной ста­тье в год. А после отъ­ез­да у меня появи­лось вре­мя на нау­ку, прав­да, я воз­вра­ща­лась к ней через боль, с огром­ным тру­дом вхо­ди­ла в состо­я­ние, когда ты всё вре­мя дума­ешь над задачей.

T-iЧто нуж­но было с собою сде­лать, что­бы сно­ва стать ученым?

ЕБ: Мне нуж­но было вер­нуть мой уро­вень мыш­ле­ния две­на­дца­ти­лет­ней дав­но­сти. Хотя в моём воз­расте это уже не так про­сто сде­лать. И вот летом про­шло­го года, меся­цев через пять после отъ­ез­да, меня так пере­кли­ни­ло, я пыта­лась раз­вер­нуть себя в дру­гую сто­ро­ну и чув­ство­ва­ла, как мои моз­ги скри­пе­ли. А потом как-то вол­шеб­ным обра­зом все сошлось, и я вер­ну­лась на тот уро­вень дума­ния нау­ки, кото­рый у меня был преж­де. Я уже несколь­ко хоро­ших ста­тей напи­са­ла и про­дол­жаю писать. Мне так классно!

T-iСколько вам нуж­но вре­ме­ни, что­бы погру­зить­ся в свою зада­чу и начать думать с того места, на кото­ром остановились?

ЕБ: Зависит от того, как дав­но из него вышла. Если вышла вче­ра, то ниче­го не нуж­но. Если вышла неде­лю назад, то как бы час нужен. Если вышла месяц назад, то несколь­ко часов нуж­но — и так далее. Но я ста­ра­юсь надол­го не выхо­дить из состо­я­ния мыш­ле­ния о зада­чах. И в этом мне очень помо­га­ют мои новые кол­ле­ги. Профессор Евгений Плоткин, кото­рый сыг­рал боль­шую роль в моем устрой­стве на рабо­ту в уни­вер­си­тет Бар-Илана, не даёт мне пере­стать думать о мате­ма­ти­ке. Он зво­нит и гово­рит: «Так, нам надо обсу­дить зада­чу». И вот я иду на рабо­ту час пеш­ком и думаю… В новой жиз­ни для меня это ста­ло спасением.

T-iА вы с кем-то из сво­их рос­сий­ских сту­ден­тов под­дер­жи­ва­е­те мате­ма­ти­че­скую связь?

ЕБ: Разумеется. Некоторые сту­ден­ты ушли к дру­гим пре­по­да­ва­те­лям, а неко­то­рые нефор­маль­но оста­лись со мной.

T-iЧто зна­чит — «нефор­маль­но»?

ЕБ: Официально я не могу быть у них боль­ше науч­ным руко­во­ди­те­лем, но я могу быть как бы вто­рым нефор­маль­ным руко­во­ди­те­лем. Так что мы оста­ем­ся вме­сте: я, сту­ден­ты и мате­ма­ти­ка. Этого у нас никто не отнимет!

Вопросы зада­ва­ла ОЛЬГА ОРЛОВА

,   17.04.2023